Как стать военным фотокорреспондентом. Война. Фотография. Отношение. Доктор Фриц Кляйн стоит в братской могиле в Белсене
Bот суть военной фотографии остается незыблемой: вы должны подойти настолько близко, насколько это возможно, и остаться живым, вы должны заставить трагедию говорить, насытить ее эмоцией и художественной ценностью, вы должны сопереживать, оставаясь при этом объективным.
Хавьер Манзано «Самая ужасная в эмоциональном плане ситуация для любого фотографа - это когда он вступает в зрительный контакт с тем, кого он снимает, и осознает, что на самом деле абсолютно ничем не может ему помочь».
Хавьер Манзано переехал с семьей из Мексики в США в 18 лет, так что неудивительно, что особое место в его репортажах занимают темы нарковойн и событий вблизи мексикано-американской границы. В 2011-м он получил свой первый приз World Press Photo за фотографию из мексиканского Сьюдад-Хуареса - одного из самых криминогенных городов в мире, а спустя год отправился снимать войну в Сирии. Итогом этой командировки становятся две крупные фотоистории, отмеченные Пулитцеровской премией.
Реми Ошлик
«Война хуже наркотиков. В какой-то момент она превращается в ужасное путешествие, в кошмар, но потом, как только опасность спадает, возникает непреодолимое желание вернуться назад и получить еще больше».
Реми Ошлик с детства мечтал стать военным фотографом, и уже в 20 лет ему удалось свою мечту исполнить. В 2004-м он поехал снимать политический кризис на Гаити, а вернувшись, получил за него премию Франсуа Шале. Ошлик продолжил снимать в экстремальных условиях: демонстрации в родной Франции, Гаити, объятый эпидемией холеры, арабские конфликты. Он прекрасно знал максиму великого Роберта Капы о том, что в близости к объекту съемки кроется хороший кадр. Однако привычка быть в центре событий сыграла с ним злую шутку, и 22 февраля 2012-го во время бомбардировки Хомса Ошлик погиб.
Джеймс Нахтвей
«Я наполовину глухой. У меня повреждены нервы и постоянно звенит в ушах, а бывает, что я и вовсе ничего не слышу. Наверное, я оглох из-за того, что не вставлял в уши затычки. Все потому, что я хотел слышать».
Джеймс Нахтвей - один из самых знаменитых фотографов современности. Он начал свою карьеру в далеком 1976-м и с тех пор побывал в горячих точках по всему миру, пять раз получал золотую медаль Роберта Капы, дважды был отмечен World Press Photo, состоял в знаменитом Bang Bang Club, а также стал главным героем документального фильма War Photographer. В 2003 году уже немолодой Джеймс Нахтвей получил ранение во время атаки на военный конвой в Багдаде, но довольно быстро сумел оправиться. Нахтвей - вообще удивительный пример удачной карьеры военного фотографа: он знаменит, его снимки востребованы, ему 65 лет, и он все еще жив.
Денис Синяков
«Работа фотожурналиста сегодня сильно изменилась. Теперь он все чаще снимает не на линии фронта, а где-то там, в глубине».
Пример фотографа Дениса Синякова показателен: опасность подстерегала его во время съемок военных конфликтов, но настигла в мирном Печорском море. 19 сентября 2013 его задержали вместе с командой судна Arctic Sunrise за акцию у платформы Приразломная. И хотя Синяков выполнял лишь свои обязанности фотографа, он получил обвинение в пиратстве (сейчас его квалифицируют как хулиганство) и два месяца в СИЗО.
На личном сайте фотографа можно найти репортажи с грузино-российского и ливано-израильского конфликтов, съемки деятельности команды медицинской эвакуации (Medevac) в Афганистане и многое другое.
Кроме того, Денис Синяков известен тем, что снимал концерт панк-группы Pussy Riot, подготовку и саму акцию «Украду за Путина» группы Femen, а также суд над Михаилом Ходорковским. Однако в портфолио Синякова входят не только политические темы: он снимал быт ненцев, лесные пожары, жителей деревни-призрака Муслимово и многое другое. В последнее время фотограф уделял большое внимание своему проекту Changing Face of Russia, в котором коснулся такой сложной темы, как миграция в Россию граждан из стран бывшего СССР.
Зориа Миллер
«Чтобы стать фотожурналистом, достаточно любой техники, способной сделать фотографию, включая сотовые телефоны с камерой, одноразовые или просто малобюджетные фотоаппараты. Я начал свою карьеру с обычной 6-мегапиксельной камерой, и вы до сих пор можете увидеть эти снимки в моем портфолио».
Американский фотограф Зориа Миллер имеет особый интерес к фотографиям военных столкновений. В свое время он работал в «Красном кресте» и участвовал в волонтерских программах по оказанию помощи странам третьего мира. Сегодня он старается уделять особое внимание различным фондам и гуманитарным организациям. Специфическая красота и выразительность некоторых кадров может посоревноваться даже с легендарной высадкой в Нормандии в исполнении Роберта Капы.
Рон Хавив
«Я поехал в Словению, первую республику, которая встала на путь отделения, после того, как прочитал небольшую статью в газете про национальные движения и возможную войну. В итоге я провел около пяти лет между 1991 и 2001 годами, документируя то, как растворялась страна в различных войнах».
Военный корреспондент родом из США начал снимать вооруженные столкновения еще в конце 1980-х, а его звездный час пришелся на время Югославских войн. В его репортажах запечатлены драматические эпизоды битвы за Вуковар и осады Сараево, а также деятельность знаменитого сербского формирования «Тигры Аркана». Именно снимая «тигров», Хавив сделал знаменитый снимок в боснийском городе Биелина. Эта фотография стала одним из символов Югославской войны в целом и военных преступлений в частности. На ней солдат из «Тигров Аркана» бил ногой по телу одного из гражданских, только что убитых его товарищами.
Свою фотографическую деятельность Хавив продолжил и после Югославии. На его счету фотографии нарковойн в Мексике, гражданской войны в Шри-Ланке, фоторепортаж о последствиях российско-грузинского конфликта, а также о войне преступных группировок в Лос-Анджелесе.
Ману Брадо
«Часто мы прячемся за фотоаппаратами, чтобы ничего не чувствовать. Тогда мы думаем: это работает, а это нет, это трогает, а это нет, это может привлечь внимание. Мы словно превращаемся в камень. А когда ты возвращаешься домой или добираешься до отеля и начинаешь редактировать снимки, ты начинаешь чувствовать все то, что произошло в течение дня».
Испанец Ману Брадо успешно завершил обучение искусству фотографии в Овьедо и Мадриде, после чего нашел себя в славном деле военного корреспондента и стал частью агентства Associated Press.
В этом году он получил Пулитцеровскую премию за фотографию из осажденного Алеппо, где поймал невероятный по силе трагический кадр, на котором отец держит на руках умирающего сына. Особое внимание следует уделить и его репортажам из Ливии, которые дались Брадо с большим трудом, так как в апреле 2011-го ливийская армия заключила фотографа под стражу, продержав в заключении больше месяца.
Фабио Букьярелли
«Каждый конфликт оставляет нестираемые следы, рубцы, которые ты несешь в себе. То, что остается, - это горе и боль матерей, которые потеряли детей во время бомбардировок, слезы счастья народа, который освободился от диктатуры, тысячи гражданских, которые покидают свои дома в поисках безопасного места, люди, которых ты встречаешь по пути, с которыми разговариваешь и делишь кусочек своей жизни…»
Букьярелли начал карьеру фотожурналиста всего лишь четыре года назад, но сегодня он уже отмечен двумя крупнейшими фотоконкурсами (второй приз World Press Photo 2013, третье место Sony World Photo Award 2013), а также публикациями в изданиях с мировым именем (The Times, The Guardian, The Wall Street Journal и La Repubblica).
Итальянец получил диплом инженера в Политехническом университете Турина, проработал по специальности около года, а потом взял и радикально сменил род деятельности. В 2009-м он уехал на съемки в Турцию и Иран, но прославился, лишь вернувшись домой. 6 апреля 2009-го началось сильнейшее землетрясение, которое практически стерло с лица земли город Акуила, столицу региона Абруццо. После снимков последствий этой ужасной трагедии о Букьярелли и узнали в мире фотографии.
Позже, уже с началом Жасминовой революции и войны в Ливии, он смог проявить себя в военной фотографии. Сегодня Букьярелли - признанный мастер своего дела, автор книги «Запах войны» и журналист, чьи статьи успешно публикуются в крупных итальянских изданиях. На его сайте можно найти снимки из военной Ливии, современной Сирии, репортажи о столкновениях в Мали и серию снимков, посвященную малоизвестному конфликту между национальным округом Карен и Бирмой.
Пол Хансен
«Мы приехали в Ливию, в Триполи, вокруг царил хаос, опасность, мы никого не знали и нам нужен был переводчик. В холле отеля мы встретили довольно много местных, один из них оказался инженером. Это был приятный человек, спокойный, с добрыми глазами, ему было около 60-ти, это не был молодой парень в поисках наживы. В итоге мы спросили его, может ли он помочь нам, и он согласился, но сказал, что сможет поработать лишь половину дня, так как его сына вчера убили».
Мало кто может остаться равнодушным при виде фотографии Gaza Burial, изображающая скорбящих родственников и детей, убитых во время бомбардировки сектора Газа. Этот снимок настолько силен и эмоционально наполнен, что после его победы в World Press Photo 2013 нашелся эксперт, который заявил, что это не просто фотография, а некий хитроумный коллаж. Однако жюри и эксперты крупнейших мировых фотоконкурсов, проанализировав снимок, пришли к выводу, что это все же не коллаж и не пресловутый Photoshop.
Хансен - фотограф с достаточно большим стажем, один из немногих военных корреспондентов, предпочитающих работу в штате (шведское издание Dagens Nyheter), а не фриланс. При этом интересы фотографа простираются далеко за пределами спокойной Швеции, благодаря чему на его личном сайте можно увидеть репортажи из современного Афганистана, проблемного Конго, Кении, оккупированного Ирака и протестного Бахрейна.
Уолтер Астрэде
«Вместо того чтобы думать: „Опять он нам показывает жестокость“, я надеюсь, люди начнут думать: „А что я могу сделать, чтобы изменить это?“»
Уолтер Астрэде родился в Буэнос-Айресе и свою карьеру начал в местной газете La Nacion, а окончательно сформировался как фотограф после продолжительной поездки по Южной Америке. Сейчас он живет в Барселоне, занимается крупным фотопроектом, посвященным жестокому обращению с женщинами, и преподает фотографию.
Зайти на сайт следует хотя бы ради двух его фоторепортажей: Bloodbathon Madagascar и Kenya Post Election Violence. Это страшное зрелище для аудитории с крепкими нервами, квинтэссенция войны, реалистичный рисунок конфликтов на черном континенте.
В последней, самой жестокой и кровавой, за всю историю человечества, схватке с фашистками захватчиками, советские солдаты поразили мир выдающимся героизмом и подвигами, равных которым нет в мире. Эта страшная война повергла человечество в хаос, но наш народ прошел через все испытания и вышел победителем. Победа в Великой отечественной войне - величайший подвиг советского народа. Мы, являемся потомками того военного поколения и видим прошедшую войну глазами кинооператоров и фотокорреспондентов. В этом посте хочется рассказать о людях, которые, как правило, оставались за кадром. Это герои, благодоря которым мы с вами имеем документальные кадры кино и фототехники, которые бесстрастно повествуют нам обо всех ужасах войны, взятых и оставленных городах, передвижений войск, партизанских вылазках и героизме военных и тыловых будней, освобождении страны, а затем всей Европы. Так же хочу показать вам фото отчет с выставки фотографий военных фотокорреспондентов из коллекции РОСФОТО.
Война всегда начинается внезапно, хотя спустя поколение для историков она покажется неизбежной. В 1941 году началась самая страшная, самая близкая, самая дорогая - Великая Отечественная война. Говорят, без огромных потерь нацистов было не остановить…
За четыре года войны кинооператоры и фоторепортеры сделали сотни тысяч фотоснимков, сняли миллионы метров кинопленки. Около полутора часов из каждых суток ужасной войны остались запечатленными. Эти люди отправлялись на передовую и снимали из окопов, из смотровой щели танка, выезжающего первым на поле боя, из кабины самолета, через амбразуру дзота, из окон горящего здания... снимали отовсюду, где шел разгул войны. В период важнейшей Сталинградской битвы фронтовые операторы впервые проводили съемку уличных боев. Они были преданы своему делу, своей цели и старались сделать свою работу более чем профессионально, понимая, что однажды, это может стоить им жизни. Вместо того чтобы лишний раз обезопасить себя, корреспонденты заботились о правильной экспозиции и техническом качестве отснятого материала. Кинооператоры рисковали собой ради крупных планов сражений, а фотокорреспонденты рисковали ради одного выразительного снимка. Благодаря им в фотолетописи войны запечатлены сотни тысяч лиц, а на пленке вечно живыми остались люди, не уцелевшие в той войне.
Главной задачей военных корреспондентов являлось запечатлеть воюющих на фронте людей - бойцов и командиров Красной Армии, хорошо владеющих военной техникой и тактикой ведения боев. Показать их инициативу, военную смекалку и хитрость в борьбе с фашистами. Выставить на обозрение их ненависть к немецко - фашистким захватчикам, подчеркнуть их стойкость, самоотверженность и дисциплину в выполнении приказов командования.
Уже впервые дни войны корреспонденты были на фронте. Спустя три недели после начала войны на важнейших участках фронта работало около 20 киногрупп, насчитывавших более 80 кинооператоров. Отпечатанные на страницах газет фронтовые снимки расходились по стране миллионными тиражами. К сожалению, до наших дней сохранилось катастрофически мало кадров, так как в то время люди считали кощунством снимать картины всенародного горя. Трудно было объяснить родственникам погибших, что их страдания снимаются для истории. Многие военные журналисты носили офицерские погоны и в трудную минуту становились на место убитых офицеров и даже рядовых. Так сотрудник «Правды» Борзенко был направлен редакцией для освещения действий Керченского десанта. Во время высадки погибли все офицеры, и журналисту, как старшему по званию, пришлось взять на себя руководство обороны захваченного «пятачка». Три дня до прибытия подкреплений он руководил боем. Он – единственный из всех военных журналистов, кто был удостоен звания «Герой Советского Союза».
Фотокорреспонденты и кинооператоры были свидетелями первой
крупной победы советского народа – разгрома немецких армий под
Москвой в конце 1941 – начале 1942 гг. С обеих сторон в этой битве
участвовало более 3 млн. Человек. Снимать приходилось в
35-градусный мороз. Перед началом съемки камеры приходилось
отогревать под полушубками. Тысячи метров пленки, снятые
операторами, вошли в документальный фильм «Разгром
немецко-фашистских войск под Москвой». Фильм, вышедший на экраны 18
февраля 1942 года, получил Государственную премию СССР и премию
американской Академии киноискусства «Оскар» как лучший фильм года.
Для корреспондентов, снимавших Курскую битву, съемочной площадкой
было минное поле. А у операторов тогда не было длиннофокусной
оптики. Поэтому для съемки им приходилось ждать, когда вражеские
танки приблизятся к окопам. Известно, что две документальные ленты
советских кинооператоров о разрушенных в годы войны исторических
памятниках и массовых убийствах военнопленных и мирного населения
стали обвинительным документом на Нюрнбергском процессе. НА фронтах
Великой Отечественной войны погибли сотни военных журналистов,
таких как Муса Джалиль, известный поэт, журналист, перед войной
работал в Москве, сотрудник армейской газеты «Отвага», казненный в
Моабитской фашистской тюрьме в марте 1944 года, и Цезарь Куников,
московский журналист, командир отряда десантников, погибший в бою
за Новороссийск в феврале 1943 года.
Георгий Липскеров. Участвовал в боях. Был фотокорреспондентом
газет 52-ой армии и 2-го Украинского фронта. С 1943 года входил в
группу военных кинодокументалистов. Снимал бои под Москвой, под
Сталинградом, на Курской дуге.
Фотокор Дмитрий Бальтерманц. Работал в «Известиях».
Сотрудничество с газетой закончилось для него штрафным
батальоном.
Наталья Боде одна из немногих женщин - военных фотокорреспондентов.
Снимала на Юго-Западном, Центральном, 1-м Белорусском фронтах.
Прошла всю войну
Корреспонденты позируют друг другу для истории
Спецфотокор газеты «Красная Звезда» Олег Кнорринг и кинооператор
Иван Малов снимают допрос немца-перебежчика
Советские фотокорреспонденты у здания Рейхстага, 1945 год
Аркадий Шайхет с американскими репортерами на Одере. 1945 год.
Корреспондент «Фронтовой иллюстрации», автор знаменитого
"Политрука". В сражении под Кенигсбергом вместе с шофером на
редакционном грузовике вывез с поля боя пятнадцать раненых, был
награжден орденом Красного Знамени.
На днях мне посчастливилось побывать в государственном музейно - выставочном центре РОСФОТО, где представлялась выставка фотографий военных фотокорреспондентов. НА выставке были представлены работы классиков российской фотографии - Эммануила Евзирихина, Бориса Кудоярова, Ивана Шагина, Сергея Лоскутова. Так же нам удалось увидеть снимки военных корреспондентов - Жана Берланда, Александра Дитлова, Бориса Пушкина, Семена Колонина, Ефима Копыта, а так же Ю. Пясецкого и Я. Табаровского. Имена этих людей еще предстоит вернуть в историю российской фотографии. Большая часть фотографий представляет собой оригинальные отпечатки военного времени, предназначенные для публикации в прессе. Различные форматы фото указывают на авторское кадрирование. Так же в экспозиции были представлены авторские работы Ивана Шагина и Эммануила Евзерихина, отпечатанные ими в послевоенное время и современные отпечатки, которые были выполнены с оригинальных негативов из архива фотожурналиста Сергея Лоскутова.
Фото сделанные нами в выставочном центре:
Бои за освобождение ленинграда. Передвижение ваойск красной армии в районе Луги. Январь 1944 год. бромосеребрянный отпечаток. фотограф Борис Кудояров.
23 августа 1942 года. после массированного налета гитлеровской
авиации. Сталинград 1942 год.
бромосеребрянный отпечаток с
авторского негатива. Фотограф Иммануил Невзерихин
Последние защитники Гитлера. Германия, 1945 год. бромосеребряный
отпечаток. Фотограф Иван Шагин.
Ленинград в блокаде, 1941 год. бромосеребряный
отпечаток. Комсомольцы Кировского завода маршируют. Фотограф
Борис Кудияров.
Летчик А. Молодчий со своим штурманом. 1943
год. бромосеребряный отпечаток. Фотограф Иван Шагин.
Сентябрь 1941 года. Советский партизан. Цифровая печать с
авторского негатива. Фотограф Сергей Лоскутов.
Сталинград, 24 августа 1942 года.бромосеребряный отпечаток НА
фото военный кинооператор А. П. Софьин. Фотограф Эммануил
Невзерихин.
Встреча на Эльбе. Фотограф Иван Шагин. Германия, 1945
год.бромосеребряный отпечаток
Партизанка Украины. Фотограф Иван Шагин. Украина, 1943 год.
Бромосеребряный отпечаток. (Дорогие украинцы, не Савченко ваш
народный герой. Вашими истинными героями являются девушки подобные
той, что на фото выше)
Урал - фронту. Фотограф Иван Шагин. Урал, 1942 год. бромосеребряный
отпечаток
Киевляне приступили к восстановлению города разрушенного
гитлеровцами. Фотограф Иван Шагин. Киев, 1944 год, Бромосеребряный
отпечаток
Выставка проходит в Государственном музейно -выставочном центре "РОСФОТО". Уникальный проект - "Великая Отечественная война глазами военных фотокорреспондентов" включал в себя более чем 500 фотоснимков, сделанных классиками отечественной фотографии, выдающимися советскими фотографами. Так же на выставке впервые был представлен виртуальный музей проект, охватывающий события ВОВ с первых дней и до взятия Берлина.
Еще фото с выставки:
Что такое военная фотография? Искусство или способ запечатлеть правду, разновидность пропаганды или оружие против войны? Если и есть однозначный ответ на этот вопрос, то кроется он в судьбах военных фотографов, в их готовности пренебречь любой опасностью ради одного единственного снимка.
Самый первый
Роджер Фентон стал первым официальным военным фотографом, а Крымская война - первой войной, правда о которой дошла до широкой публики. Однако Фентон выступал, скорее, на стороне тех, кто эту правду пытался приукрасить. В Крым он был послан по настоянию принца-консорта Альберта с целью успокоить английское общественное мнение и показать британскую армию и саму войну в выгодном свете. Фотограф избегал снимать мертвых и раненных солдат, разрушения, оставленные в ходе боевых действий, и делал это не только из-за собственной лояльности, но и из-за несовершенства фототехники. Громоздкое и тяжелое оборудование ограничивало выбор сюжетов, невысокая светочувствительность материалов позволяла снимать лишь неподвижные объекты. Запечатлеть одно из сражений Фентон не смог бы при всем желании. Вместо этого он снимал позировавших ему военных и чиновников, лагерные стоянки, железнодорожный ярд, окопы и батареи, различные пейзажи, панорамы окрестностей Севастополя, Балаклаву, суда на рейде. И тем не менее, несмотря на примитивность техники того времени, на ограничения, накладываемые политической ситуацией, на желание издателя коммерчески использовать полученный фотоматериал, на обыкновенную бытовую неустроенность (Фентон передвигался в винном фургоне, переоборудованном в фотолабораторию, в котором «к полудню было настолько жарко, что можно было обжечь руку при прикосновении»), снимки, сделанные фотографом, - первые свидетельства войны - передают ее ужас и в то же время наполнены искренней человеческой теплотой. С Крымской войны Фентон привез триста пятьдесят негативов большого формата. Одна из этих работ включена в коллекцию «100 фотографий, которые изменили мир».
Долина смерти (Ничейная земля, между позициями британской и русской армий, покрытая неразорвавшимися ядрами). Крымская война. 1855г.
Золотая медаль Роберта Капы
В годы Второй Мировой войны Роберт Капа выполнял задания журнала «Life», фотографируя на всех фронтах. В 1944 году он был единственным фотографом, заснявшим высадку союзнического десанта на Омаха Бич в Нормандии. Верный своему кредо он шел в первых рядах пехоты, а затем под обстрелом снимал в воде, пока не закончилась пленка. По оплошности лаборанта практически все снимки были засвечены, и удалось спасти только одиннадцать кадров. Но эти 11 снимков вошли в историю.
Омаха Бич, Нормандия, Франция. 1944г.
Когда Египет, Сирия, Ливан, Иордания, Ирак, Саудовская Аравия и Йемен объявили войну провозгласившему свою независимость Израилю, Капа уехал туда. Его судьбой было снимать военные действия. Он не умел работать там, где было слишком спокойно. Погиб Роберт Капа 25 мая 1954 года во Вьетнаме в самом конце Индокитайской войны, подорвавшись на мине. Год спустя пресс-клуб США ввел новую награду - «Золотую медаль Роберта Капы». Эта медаль присуждается за самые внушительные фоторепортажи. Одним из обязательных критериев, по которым оцениваются фотоработы, является риск для жизни фотографа во время съемки.
В нужное время в нужном месте
Маргарет Бурк-Уайт - первая женщина-фотограф в знаменитом журнале «Life», первая женщина-военный корреспондент, первая женщина-фотограф, попавшая на боевую операцию. В 1941 году во время нападения Германии она оказалась в Москве, будучи первым западным фотографом, получившим разрешение фотографировать в СССР. Она обладала невероятным умением находиться там, где творится история. Она сопровождала американские войска в северной Африке, в Италии и Германии. А весной 1945 года на исходе войны Бурк-Уайт создала потрясающей силы серию, посвященную концентрационному лагерю Бухенвальд. «Использование камеры давало некоторое облегчение. Она создавала небольшой барьер между мною и окружающим меня ужасом», - скажет фотограф позже.
Бухенвальд. 1945г.
Но Маргарет Бурк-Уайт не просто была в нужном месте в нужное время, она умела увидеть и выделить главное, превратить снимки в динамичные журналистские фото эссе, законченные истории, в которые она закладывала глубокий смысл. И ради необходимого ей эффекта, который позволил бы полностью передать смысл послания, она в буквальном смысле не боялась запачкать руки. Во время корейской войны, куда Бурк-Уайт отправили с заданием снимать зверства коммунистов-северян, она сделала весьма неоднозначную фотографию. После казни северокорейского пленного она подняла отрубленную голову, и, держа ее в одной руке, а фотоаппарат в другой, сделала снимок: рука, держащая отрубленную голову на фоне улыбающегося палача с топором.
Классика мировой военной фотографии
Дмитрий Бальтерманц говорил, что его поколение фотографов не умело снимать войну, да и сам он предпочел бы этому не учиться. Но Великая Отечественная война стала началом его карьеры. Первый профессиональный репортаж Бальтерманца - ввод советских войск на территорию Западной Украины в 1939 году - был настолько впечатляющим, что ему сразу предложили должность штатного фотографа в газете «Известия». Он мог сделать себе имя в науке, но предпочел стать военным фотографом. И стал одним из лучших. Он умел снимать повседневный героизм без пафоса. Солдаты, бегущие с винтовками наперевес, обрезанные фигуры, смазанные шинели. Кажется, что еще чуть-чуть, и услышишь крики и канонаду. Это «Атака» - один из самых известных снимков фотографа, ставший классикой мировой военной фотографии.
Атака. Ноябрь 1941г.
Однако судьба снимков Бальтерманца была подчас довольно странной. Рядовые кадры сразу шли в печать, а вот истинные шедевры, которыми сегодня гордятся музеи и частные коллекции, были оценены и опубликованы спустя десятилетия. Возможно, причина еще и в том, что фотограф был разжалован из корреспондента «Известий» в сотрудника фронтовой газеты. В 1943 году Бальтерманц приехал в редакцию проявить и напечатать фотографии и оставил их без присмотра. По ошибке его снимок, сделанный в Москве, отправили в типографию с подписью «Пленные немцы из-под Сталинграда». Обвинили в этом фотографа и тут же уволили его из газеты.
Яркий пример неоцененного в свое время снимка Бальтерманца - «Чайковский», фотография, сделанная в немецком городке уже под конец войны. Солдаты попросили снять их, чтобы отправить карточку родным. Эта, практически, «случайная» фотография также один из самых знаменитых военных снимков.
Чайковский (Бреслау). 1945г.
Его имя известно немногим, его фотографии - всем
Евгений Халдей запечатлел Вторую Мировую Войну от первого до последнего дня, и именно фотографии этих двух дней одни из его наиболее известных работ: снимок «Первый день войны», единственный, сделанный в Москве 22 июня 1941 года; и ставший настоящим символом Победы выполненный в мае 1945 года снимок «Знамя над Рейхстагом».
Между этими кадрами сотни и сотни других, охвативших всю войну, от объявления о нападении Германии на СССР до Нюрнбергского процесса. Фотографии, обошедшие мир и нашедшие свое место в качестве иллюстраций в учебниках, документальных книгах, энциклопедиях. Фотокамера Халдея с одинаковой беспристрастностью и мастерством снимала Парижское совещание министров иностранных дел, поражение японцев на Дальнем Востоке, конференцию глав союзных держав в Потсдаме, подписание акта капитуляции Германии. Сам фотограф участвовал в освобождении Севастополя, штурме Новороссийска, Керчи, освобождении Румынии, Болгарии, Югославии, Австрии, Венгрии. На Нюрнбергском процессе снимки Халдея были представлены в числе вещественных доказательств. Это фотографии, которые стали историей.
А вот знаменитый снимок «Знамя над Рейхстагом» - это уже история, созданная руками самого фотографа. Халдей, бывший в то время в Москве, получил задание срочно вылететь в Берлин и заснять, как бойцы водружают красный флаг над Рейхстагом. О флаге фотограф позаботился заранее: одолжил у завхоза Фотохроники ТАСС красное полотно и отдал его портному, который сшил флаг со звездой, серпом и молотом. «И вот с флагом за пазухой я, крадучись, обошел Рейхстаг и пробрался в него со стороны главного входа», - вспоминал потом Халдей. Древко для знамени нашлось на чердаке уже захваченного Рейхстага. Двое автоматчиков по просьбе фотографа забрались на крышу, и исторический момент был запечатлен. Этот снимок один из редких случаев, когда постановочный фотография выглядит как репортажная.
Знамя над Рейхстагом. Берлин. Май 1945г.
Снимок, «убивший» генерала
Фотография, сделанная Эдди Адамсом в 1968 году, на которой офицер стреляет в голову закованному в наручники заключенному, принесла своему автору Пулитцеровскую премию и вызвала огромный резонанс в обществе США. «Застывшие в фотографиях моменты, наверное, самое сильное оружие в мире», - написал однажды сам Эдди Адамс. И этот снимок стал именно таким оружием, рикошетом ударив по запечатленному на нем офицеру. Увидев подобное «зверство войны», американские граждане прониклись сочувствием к заключенному, хотя фотография была вовсе не такой однозначной, как кажется на первый взгляд. Заключенный был капитаном отряда «воинов мести», и в тот день они убили несколько десятков мирных жителей. Судьба же выстрелившего офицера - генерала Нгуен Нгок Лоана - оказалась поломанной. Австралийский военный госпиталь отказался его лечить, а после переезда в США Лоана ждала массированная кампания, призывавшая к его немедленной депортации. Даже после войны его продолжали оскорблять. Когда он поселился в Вирджинии и открыл ресторан, вандалы писали на его стенах: «Мы знаем, кто ты!» Ресторан в скором времени пришлось закрыть.
Эдди Адамс чувствовал свою вину перед Лоаном и просил прощения за то, что вообще сделал этот снимок. «Генерал убил вьетнамца, а я своей камерой убил генерала», - сказал фотограф.
Убийство вьетнамца начальником сайгонской полиции. 1968г.
Эффект разорвавшейся бомбы
Ник Ют уже в 18 лет будучи профессиональным фотографом, страстно желал снимать в зоне военных действий, он хотел стать свидетелем важных событий. Утром 8 июня 1972 года его желание исполнилось, он стал не только свидетелем, но в гораздо большей степени «провокатором» еще более масштабных событий, сделав один из известнейших кадров в истории фотожурналистики. В тот день фотограф ехал в сторону деревеньки Транг Банг, когда самолеты ВВС Южного Вьетнама сбросили на город четыре напалмовые бомбы. Среди пострадавших от взрыва была девятилетняя девочка Ким Фук, которая получив сильные ожоги, сорвала с себя одежду и бежала обнаженной. Фотография маленькой вьетнамской девочки, убегающей от взорвавшегося напалма, произвела эффект разорвавшийся бомбы. Снимок заставил весь мир задуматься о войне во Вьетнаме, поднял новую волну антивоенных протестов в США, к которым присоединились международные правозащитные организации. Президент Никсон объявил снимок подделкой, на что фотограф ответил: «Эта фотография столь же реальна, как и сама война во Вьетнаме».
Фото 9-летней Ким Фук 8 июня 1972 года навсегда вошло в историю, а Ник Ют получил Пулитцеровскую премию и в одночасье обрел мировую известность.
Икона National Geographic
Начал карьеру фотожурналиста во время войны в Афганистане. В 1979 году он как частное лицо, переодевшись в местную одежду, пересек афгано-пакистанскую границу, чтобы сделать репортаж о столкновении отрядов повстанцев с правительственными войсками. Чтобы вывезти полученные снимки, ему пришлось зашить фотопленку в тюрбан, носки и даже нижнее белье. Несколько снимков было опубликовано «The New York Times», но в тот момент события в Афганистане еще мало кого интересовали. Однако ситуация в корне изменилась, когда спустя всего несколько месяцев началась советско-афганская война. Ни одно из западных агентств не обладало актуальными фотографиями, и снимки Мак-Карри тут же попали на страницы ведущих журналов мира: «Paris Match», «Stern», «Times», «Newsweek», «Life». Впоследствии Мак-Карри снимал Ирано-иракскую войну, гражданские войны в Ливане, Камбодже, на Филиппинах, войну в Персидском заливе. Он получил высшую награду военного фотографа - золотую медаль Роберта Капы за «лучший фоторепортаж из-за рубежа, потребовавший исключительной храбрости и инициативы».
Но поистине мировую известность фотографу принес снимок афганской беженки. В конце 1984 года Мак-Карри попал в лагерь пуштунских беженцев Назир-Багх под Пешаваром, где ему разрешили фотографировать в классе для девочек. «Я не думал, что эта фотография будем чем-то отличаться от многих других снимков, которые я в тот день сделал», - скажет потом Мак-Карри, но именно этому снимку 12-тилетней зеленоглазой афганской девочки суждено было облететь весь мир, став одной из наиболее растиражированных фотографий в мире. За 20 лет после первой публикации в июне 1985 года на обложке журнала «National Geographic» «Афганская девочка» превратилась в один из самых узнаваемых фотообразов эпохи, фотография попала на страницы других журналов, открытки, плакаты, превратилась в татуировку на спинах борцов за мир. Национальное Географическое общество США включило ее в сотню лучших фотографий, а в 2005 году обложка с ней вошла в десятку «Лучших журнальных обложек за последние 40 лет». Несмотря на подобную популярность «афганская девочка» оставалась безымянной на протяжении 17 лет, лишь в 2002 году Мак-Карри и команда «National Geographic» отыскали женщину по имени Шарбат Гула.
Афганская девочка. 1984г.
Премия Мира для фотографа войны
«Правду не нужно приукрашивать. Ее надо просто сказать, и часто бывает достаточно сделать это один раз», - вот кредо Джеймса Нахтвея , военного фотографа, получившего за свои снимки Премию Мира.
Он снимал в Афганистане, Руанде, Чечне, Дарфуре и Ираке, на Балканах и возле Всемирного торгового центра в Нью-Йорке после теракта. Швейцарский режиссер и продюсер Кристиан Фрай в течение двух лет следовал за фотографом во время войн в Индонезии, Косово и Палестине, снимая фильм «Военный фотограф». Специальные микрокамеры были прикреплены к фотокамере Нахтвея, позволяя отследить каждый его шаг, каждый этап съемки, давая уникальный взгляд на работу увлеченного фотожурналиста. «Я стал фотографом, чтобы быть военным фотографом, - признается Джеймс Нахтвей. - И все, что я делал до того, было лишь подготовкой. Меня вдохновляли фотографии времен вьетнамской войны и фотографии движения за гражданские права в США. Они оказали невероятное воздействие на сознание нации. Фотографии, что пришли к нам из Вьетнама, были жесткими документальными изображениями, но именно поэтому они стали обвинительным актом войне. Они оказались горючим для протеста. Они иллюстрировали то, каким сумасшествием была война, какой она была жестокой и ненужной... Те фотографии создали давление, что было необходимо для перемен, и в результате Америка вышла из войны раньше, чем это могло бы быть. Те фотографии не просто документировали историю, они помогли изменить русло истории».
Фотографии самого Нахтвея также меняют историю. Если он свидетель, то его снимки - это показания. Показания против событий, которые «не должны быть забыты и не должны повториться».
Фотографии, за которые стоит умереть
В мире по-прежнему идут войны, и сотни фотографов отправляются в горячие точки, чтобы заснять историю, или войти в нее, или просто потому что, как и современный фотограф Дэвид Лисон, удостоенный за свои снимки высшей награды в журналистике - Пулитцеровской премии, считают, что есть такие фотографии, за которые стоит умереть, и есть такие фотографии, которые могут остановить кровопролитие.
Избранные фрагменты разных работ, собранные в виде отдельной подборки Ириной Чмыревой, становятся моделями теоретического дистанцирования по отношению к двум радикальным мужским практикам - войне и фотографированию войны.
Фотография
В отличие от словесных описаний, картин и рисунков фотографическое изображение воспринимается не столько как выражение некоего мнения об этой реальности, сколько как частица самой реальности, фрагмент мира, который каждый может изготовить самостоятельно или, на худой конец, просто приобрести.Фотография не есть только результат контакта между фотографом и событием, ибо съемка — событие само по себе. Мы признаем все более безапелляционные права главного участника этого события — фотографа — вмешиваться, вторгаться во все наши дела и иные события и даже игнорировать их. Повсеместное присутствие фотокамеры настойчиво внедряет в нас сознание того, что время состоит только из событий, достойных быть заснятыми на пленку.
.
Из статьи «Взгляд на фотографию», 1971
(перевод С. Гитмана, 1989)
Фотография и война
Как когда-то написал В. Юджин Смит: «Первое слово, которое я исключил бы из журналистского фольклора, это слово «объективный».Сохранение нейтралитета само по себе является политической позицией, поддерживающей status quo. Почему мы позволили этой мифологии объективности/нейтральности запудрить нам мозги? Почему мы терпим подобное от тех, кто больше, чем кто бы то ни было другой, должен быть в курсе дела — от самих фотографов?
...
Существует классический для криминального расследования и для марксизма вопрос: «Кому это выгодно?» Именно с этого вопроса нужно начинать практически каждое «расследование» фотодокументалиста или фотожурналиста. Этот вопрос также сослужит хорошую службу и тем, кто работает в этих жанрах для того, чтобы «завести себя», получить порцию адреналина и удовлетворить свои амбиции. Если то, что в процессе работы происходит с их внутренним миром, способствует только их карьере, тогда, действительно, работа таких авторов ничего не сможет изменить в мире изображаемых ими персонажей, но лишь будет увековечивать их бедственное положение.
.
Из статьи «Документальная фотография, фотожурналистика
и пресс-фотография сегодня. Вопросы и ответы», 1987.
(Перевод А. Никитиной, 2003)
Война и фотография
Война и фотография — произведения человеческого гения, подчас жестокого и злого. Само понятие «война» не мыслимо вне человеческой природы. Современная война подразумевает наличие двух факторов: идеологии, превращающей людей в оружие, и наличия врага. Цель войны в человеческом сообществе уже давно не выживание, не борьба за еду и другие жизненно необходимые факторы. Война — это убийство за идею.Фотография возникла в 1830-х как эксперимент закрепления светового образа на чувствительной к свету поверхности. И мы можем уверенно говорить о появлении военной фотографии уже в 1850-х.
Между войной и техническим прогрессом есть неразрывная связь, они зависимы друг от друга, они вдохновляют и питают друг друга... параллельное развитие техники войн и цивилизации в целом положительно сказалось и на фотографии.
Военная фотография меняется в зависимости от технического прогресса и того, что каждый конкретный художник хочет сказать о войне, какой он хочет преподнести ее людям сквозь призму своих мыслей и чувств, какие задачи поставлены перед ним.
Но как бы то ни было, война всегда остается войной: скорбью о потерянных близких, страхом еще живых перед смертью, жертвами и калеками. Военная фотография может быть просто способом фиксирования военных действий, а может нести в себе и определенное субъективное «послание» автора к зрителю, быть инструментом пропаганды за войну или против войны.
Насколько уместно говорить о военной фотографии как об искусстве? Искать в ней композицию и красоту? Что есть военная фотография? Произведение романтических безумцев или голая неприкрытая правда, без этики и политкорректности? На эти вопросы даже у военных фотографов у каждого свой ответ.
Мария Смирнова.
Из текста «Война и фотография», 2006
Фотограф на войне
Однажды в 2004 году Дэвид Лисон сидел за компьютером в своем доме в Далласе, просматривая интернет-страницы, в том числе видео-интервью с Дэвидом Дугласом Данканом. Когда патриарх американской фотожурналистики стал описывать свои впечатления от съемки похорон морского пехотинца, которую он сделал пятьдесят лет назад, Лисон заплакал.То, что случилось с Дэвидом Лисоном в этот день, называется нервным срывом на почве пост-травматического стрессового синдрома (PTSD). Он получил его, вернувшись из Ирака, куда ездил в 2003 году снимать для родной газеты Dallas Morning News. Вместе с Третьей пехотной дивизией он пересек пустыню и вошел в Багдад, фотографируя американских солдат в центре сражений. Эта работа принесла ему Пулитцеровскую премию в следующем, 2004 году.
Признание обошлось большой ценой. По данным The New England Journal of Medicine, больше 16-ти процентов солдат, воевавших в Ираке, страдают PTSD. Однако никто не взялся изучить таким образом контингент журналистов, освещавших иракскую кампанию.
Дирк Халстид: Какие чувства вызывала у тебя твоя работа в начале твоей карьеры?
Дэвид Лисон: Я очень нервничал. Я считал, что должен был быть готов умереть. Сейчас все наоборот, я все время говорю себе: «Нет, ты должен вернуться домой». Но тогда я ничего не понимал, все время закалял себя словами: «Ты не вернешься, ты погибнешь. Это нормально, это часть твоей работы. Если ты не готов, зачем ты сюда приехал, парень?»... Когда я был на вершине своей карьеры, я по-настоящему верил в то, что фотографии могут остановить войну. И я стремился их найти, снять такие фотографии. Я думал: «Если такая фотография может остановить войну, то какова же ее цена? Моя жизнь — ее цена. Чья угодно жизнь». До сих пор я спрашиваю других фотографов, смогли бы они отдать свою жизнь за такую фотографию? Но как ее найти? У меня не получилось. Может быть, именно это меня так мучит.
Д. Х.: Когда ты попал в плен, ты предполагал, что останешься в живых?
Д. Л.:
Нет, я думал, что меня убьют. Особенно когда они поставили нас к стенке — меня и фотографа из Вашингтон Таймс, Дану Смит. Мы работали вместе в то время. Я не знаю, почему люди идут на такую работу. Я не думаю, что кто-то делает это ради денег. Я надеюсь, что никто не делает это ради денег.
... Когда военные возвращаются с войны, они остаются в окружении коллег, среди тех, кто прекрасно понимает, сквозь что они прошли. Они могут рассказывать о том, что они думают по этому поводу, они могут излить свою боль. У журналистов все по-другому, потому что им нельзя явиться на вечеринку и начать говорить об этом. Вот что значит работать военным журналистом, особенно для ежедневной газеты. Ты едешь и снимаешь все эти ужасы. И возвращаешься, чтобы пойти на детский праздник. И ты должен переключиться на ту жизнь, которая была у тебя до командировки. И это совсем не просто.
Д. Х.: Что бы ты посоветовал тем, кто собирается посвятить себя военной фотожурналистике?
Д. Л.:
Сперва я бы посоветовал укреплять чувство цели. У меня довольно рано сложилось чувство цели — я стремился к фотографиям, которые могли бы повлиять на ситуацию. Если ты хорошо ощущаешь, кто ты такой и куда ты идешь, ничто не сможет тебя остановить. И еще. Это не самая популярная вещь — меня многие осудят, но я уверен, что есть фотографии, которые заслуживают того, чтобы за них погибнуть. Это не значит, что нужно сломя голову броситься туда, где стреляют. Все же кто-то должен вернуться и показать, что там происходило. Ты должен найти эту самую границу между смелостью и глупостью. ...
Камера не сгодится в качестве брони. Она не остановит пулю, когда ты поднял ее к лицу. Но в то же время камера — это щит в моральном аспекте. Во время одной из таких демонстраций я опустил камеру на живот, так что я мог просто наблюдать за тем, что происходит. Тогда я подумал: «Не может быть. Так не бывает. Какого черта я тут делаю?» Но, знаешь, я поднял камеру, и снова осознал свою миссию.
Дэвид Лисон* прошел сквозь ад.
Интервью с военным фотокорреспондентом.
Дирк Халстид — для Интрнет-журнала TheDigitaljournalist. org, 2005
Роль фотографа
Как и с поэзией, некоторые считают, что фотография «пустое сотрясение воздуха», тогда как другие видят в ней трубу, призывающую к битве. ... Сорок лет назад — или сто и сорок лет назад, когда фотография была еще чем-то новым — фотографы думали, и не без оснований, что просто запечатлевать окружающую действительность с ее социальными болезнями и несправедливостями есть достаточное условие для того, чтобы что-то изменилось. Однако вскоре стало понятно, что это заблуждение, по крайней мере, сегодня ситуация обстоит именно так. Фотография, сама по себе, действительно «пустое сотрясение воздуха». Это не ограничение возможностей самой фотографии, это, скорее, ограниченность некоторых из тех, кто ей занимается. .
Из статьи «Документальная фотография, фотожурналистика и
пресс-фотография сегодня. Вопросы и ответы», 1987.
(Перевод А. Никитиной, 2003)
Война как разрушение фотографии.
Война ведет к потере памяти
Я был поражен тем обстоятельством, что многие чеченцы не имели семейных альбомов или просто каких-либо фотографий: они были утрачены в результате войны! Это, пожалуй, самое впечатляющее свидетельство того, что война и разрушения уничтожают вертикальную (временную) целостность общества на семейно-личностном уровне, лишают его запечатленной памяти. Отсутствие этих прошлых картинок создает пространство для воображаемого прошлого.Валерий Тишков*.
Тексты и образы возлюбивших войну. Глава из книги
«Общество в вооруженном конфликте. Этнография чеченской войны»
(Издательство «Наука», Москва, 2001)
Эпохальные даты военной фотографии
Военная фотография — продукт развитой европейской цивилизации. Портрет военного мы можем встретить и на ранних европейских, русских, американских дагерротипах еще в 1840-х годах; среди первых сохранившихся фотографий, сделанных в Японии в 1860-х, — портреты самураев. Но военная фотография не только и не столько портрет военного человека. Как только фотография приобрела относительную мобильность, вышла за пределы съемочного павильона, ей под силу стала работа на полях сражений. Вероятно, первая легенда военной фотографии — Роджер Фентон, проделавший с обозом фотографического оборудования путь из Англии через всю Европу в Крым, на съемки Крымской войны, сражений между британскими и русскими войсками за право владеть полуостровом. О съемках Фентона уже в 1860-х писали в превосходной степени; хотя о том, что с российской стороны также работали фотографы, претерпевшие не меньше лишений и обремененные не меньшим числом трудностей, в том числе, технического плана, стало известно относительно недавно.
Роджер Фентон. Долина смерти.
(Ничейная земля, между позициями британской и русской армий, покрытая неразорвавшимися ядрами).
Крымская война. 1855
Когда писалась мировая история фотографии, в ней нашлось место фотографии со всех континентов, но в меньшей степени русской фотографии: на протяжении ХХ века в советской России фотография не воспринималась как самостоятельное явление, достойное собственной истории — тем удобное было использовать фотографию в качестве идеологического инструмента, инструмента пропаганды и убеждения. Историю мировой фотографии с равным рвением изучали британцы, французы и американцы: первые двое в соревновательном порыве за утверждение первенства изобретения фотографии, а третьи — в силу того, что отсутствие многовековой истории в Америке было — с помощью фотографии — с лихвой компенсировано обилием зафиксированных за последние полтора столетия событий. Фотография стала инструментом американской истории и одним из главных, а в области изобразительных искусств, вероятно, главным искусством XIX — первой половины ХХ веков.
Александр Гарднер, Тимоти О`Салливан. «Урожай смерти.»
Гражданская война, Северная Америка. 1863.
Поэтому особенная страница в истории мировой военной фотографии — съемки Гражданской войны в Америке, войны Севера и Юга XIX века. Самые известные имена военной фотографии той войны — Гарднер и О"Салливан, Брэдли. Как писала Сьюзан Зонтаг, «Ужасы Гражданской войны в США, запечатленные на фотографиях Мэтью Брэдли и его коллег, в частности, снимки изможденных военнопленных южан, лишь подхлестнули антиюжные настроения северян. Отсюда следует вывод: фотография не может создать нравственную установку, но она может чрезвычайно способствовать укреплению уже выработанной или нарождающейся нравственной позиции» (Сьюзан Зонтаг. Из статьи «Взгляд на фотографию», 1971, пер. С. Гитмана, 1989) Таким образом, уже в те годы военная фотография обозначила сферу и показала мощь своего влияния на умы зрителей.
Со временем военная фотография становится все более изощренным инструментом познания свершившейся на полях сражений истории. В конце XIX века появляются компактные камеры, съемка переходит на пленку (до того самыми распространенными с 1860-х были стеклянные негативы). Появляется большая оперативность. Фотография уже не просто фиксация пост-фактум, но донесение с места во время сражения. Русско-японская, Первая Мировая войны вошли в историю не только как подробно запротоколированные кампании; в свидетельствах о них появляется новая, неофициальная точка зрения: войну снимают не только фотографы, передвигающиеся с официальными лицами, но офицеры и даже солдаты — фотографы-любители. (Тогда же расцветает и шпионская фотография, из-за которой во Вторую Мировую с таким подозрением относятся к людям с камерой, но не в военной форме). Уже Первая Мировая война становится не только захватывающим зрелищем, становится фактом достоверным и неприглядным. Субъективное осознание войны изнутри ее участниками выливается в появление новой литературы, произведений Эриха Марии Ремарка, экспрессионизм в новой европейской живописи, а в фотографии — к появлению нового жанра — фотожурналистики и точнее, военной фотожурналистики...
Фотография 1920-х -1930-х годов, расцвета модернизма, и технически, и по настрою профессионалов — настроенных снимать не только красоту, но и ужас, не только гармонию, но смерть, — оказалась готова к началу Гражданской войны в Испании. Там работали такие мастера, как Роберт Капа. «Смерть республиканца» принесла Роберту Капе всемирную известность, но эта же фотография расставила точки над и для множества людей во всем мире, не только смотревших, но видевших события той войны сквозь фотографию...
Вторую Мировую войну мы представляем себе, во многом, сквозь призму фотографии. Благодаря таким мастерам, как Эжен Смит, Маргарет Бурк-Уайт, Евгений Халдей, Дмитрий Бальтерманц, Борис Игнатович, Аркадий Шайхет и многим другим нам кажется, что мы знаем о той войне все: все о ее буднях и сражениях, о жизни на фронте и в тылу, в осажденном Ленинграде и в освобожденной от фашистов Франции. В ряду великих по силе убеждения фотографий той войны много произведений советских фотокорреспондентов. И дело не только в решающей роли советских войск в той войне, но в том, что советские фотокорреспонденты создавали фотографии, вмещающие в себя жестко выстроенное, лаконичное и последовательное сообщение; их снимки были образными и искренними по убежденности фотографов и их героев в своей правоте...
Войны после Второй Мировой принесли в историю визуальной культуры мира каждая не по одной и не по две — много замечательных снимков. Но от этого, правда, об этих войнах, боль, высказанные фотографами, не стали меньше или красивее. На каждой из этих войн появлялись новые имена в фотографии и погибали великие фотографы. Операция в Индокитае унесла жизнь Р. Капы и Чимы; Вьетнам стал звездным часом и последним местом съемки для Лари Берроуза; в Сальвадоре погиб Ричард Кросс; Ирак унес жизнь Джеймса Нахтвея; в Чечне погиб российский фотожурналист Адлан Хасанов, — и это короткая выборка из длинного скорбного списка.
Мы представляем войну в Югославии по фотографиям Люшина Перкинса и Олега Климова, Чечню — по снимкам Энтони Сво и Юрия Козырева, Томаса Дворжака и Стенли Грина, Валерия Щеколдина...
Фотографии войны была и остается свойственна эмоциональная перегруженность. Фотограф — не только придаток к оперативной, быстрой камере и высокочувствительной пленке, а теперь к цифре. Фотографии свойственна магия соприсутствия: когда камера в руках человека сопереживающего, она смотрит на все сопереживая, и мы, зрители, видим войну по-другому, мы не только соприкасаемся с ней, война оказывается разной и... новой. У каждого поколения фотографов новая война (хотя смертоубийство остается, по Экклезиасту, старым, как мир). Зритель на фотографиях видит в понятии «война» все новые стороны, по стилю фотографии считывает эпоху той или другой бойни. В фотографии войны соединяются неизменность и эпохальная новизна, стиль фотографа и постоянный характер — убийство, истребление, разрушение — самого события. Как писал Дмитрий Киян, «и даже сегодня, несмотря на всю степень максимальной визуальной осведомленности человека, в режиме non-stop, благодаря кинематографу, телевидению и видео, за фотографией остался главный приоритет — когда дело доходит до запоминания, то именно она является той исключительной формой, что проникает в самую суть предмета».
«В эру, перегруженную информацией, фотография предоставляет быструю возможность понять что-либо и компактную форму для его запоминания. Фотография подобна цитате или максиме, или пословице» (Сюзанн Зонтаг. Из текста «Пожелание боли ближнему», 2003).
Поэтому военная фотография, — не всякая, но та, что воспринимается нами как человеческое свидетельство, — тавро нашей памяти. Этот знак будоражит, выковыривает совесть и страх из потайных уголков сознания зрителя. Мы не любим военную фотографию и не можем без нее жить.
.
Из лекции по истории военной фотографии, 2004-2006
1941-1945
Рассматривая большие объемы военной фотографии, можно увидеть, как росло мастерство снимающих, от первых, порой неумело постановочных, кадров войны первого года, когда мастера довоенной фотографии оказывались один на один с новой реальностью, не укладывающейся в рамки их старых приемов, до фотографии второго-третьего года войны, когда фронтовые будни, сражения становились четко отснятым материалом (отснятым настолько профессионально, что страшно задуматься, что бои — не постановка, а привычное зрелище, в котором фотограф — не зритель, а участник, с рефлекторной реакцией на то, когда — стрелять, а когда — снимать). ... Великие фоторепортеры советского «соцреалистического» репортажа 1930-х годов, мастера, снимавшие в эффектных ракурсах для журналов «Огонек» и «СССР на стройке», оказываются не готовы к съемке войны. Но уже 1942, 1943 годы запечатлены на великих фотографиях.
.
Из статьи «Идет война народная. Фотографическая история партизанского движения» к выставке «Идет война народная. Партизанское движение 1941-1944 на территории России, Украины и Белоруссии», Московский музей современного искусства, 2005
1960-е. Вьетнам. Реакция американской фотографии
Я стал фотографом, чтобы быть военным фотографом. И все, что я делал до того, было лишь подготовкой. Меня вдохновляли фотографии времен вьетнамской войны и фотографии движения за гражданские права в США. Они оказали невероятное воздействие на сознание нации. Фотографии, что пришли к нам из Вьетнама, были жесткими документальными изображениями, но именно этим они стали обвинительным актом войне. Они оказались горючим для протеста. Они иллюстрировали то, каким сумасшествием была война, какой она была жестокой и ненужной... Те фотографии создали давление, что было необходимо для перемен, и в результате Америка вышла из войны раньше, чем это могло бы быть. Те фотографии не просто документировали историю, они помогли изменить русло истории.
Я не знаю, как объяснить, но фотография выбрала меня. Меня настраивали на карьеру врача, юриста, бизнесмена, но война и движение за гражданские права внесли неизмеримые перемены в жизнь всего моего поколения. И часть этих перемен была осуществлена фотографией. Она формировала сознание и заставляла мир двигаться. Когда в результате всего я решил стать фотографом, это было уже традицией, которой я хотел следовать.
Джеймс Нахтвей.
Начало 1990-х
Косово
Если вы журналист, то можете легко уехать из Сараева. Можете улететь самолетом ООН в любой день, когда только захотите. Сегодня вы здесь, завтра вас уже тут нет, но жители Сараева этого сделать не могли. Они были как в западне, и вы реально это чувствовали. Основная часть фотографов, которые работали в городе, сильно привязалась к этому месту.
Признать сам факт, что вы можете вот так взять да уехать, было бы равносильно позору, и это толкало вас к тому, чтобы остаться тут подольше. На сорок пять дней вместо всего тридцати. Большинство из нас было под защитой бронированной техники, или же мы могли перемещаться с теми, у кого она была, но через некоторое время начинаешь испытывать неудобство за возможность быть защищенными. Больше не хочется сидеть где-нибудь в кафе в бронежилете и шлеме, вы просто носите обыкновенную футболку — просто потому, что вы привязываетесь к этим людям — тем, у которых других шансов нет.
Кристофер Моррис*.
Из книги «Shooting under Fire: the World of the War Photographer»,
автор-составитель Peter Howe, 2002
1990-е
Чеченская война
... Тематический кругозор фотожурналистов (большинство приехали снимать в Чечню впервые в жизни) оказался узким и идеологически запрограммированным. Почти все они снимали «джентльменский набор» доминирующих политических клише.Во многих этих «имиджах», ... была своя доля правды, но только доля и не более того.
Было бы правильнее написать отдельную главу о визуальной антропологии насильственного конфликта, но тогда не обойтись бы без изучения не только политических ориентаций, но эмоционально-психической стороны изучаемого «исходного материала», т. е. самих фотографов, объектив которых наслаждается почти исключительно фиксацией крови и смерти. Это те самые «возлюбившие войну» (war lovers), о которых написал свой роман Джон Херси несколько десятилетий тому назад.
В целом мой общий вывод о чеченских «имиджах» следующий: можно получать удовлетворение от искусства фотографии, но нельзя верить визуальным образам войны, ибо они крайне селективны, политически мотивированы, а иногда просто лживы! Но данный вывод не решает проблему «имиджей» войны, ибо последние уже стали ее неотъемлемой частью и более того — без них война может просто не состояться или же получать перерыв в ожидании, когда подоспеет камера к очередному насильственному действию.
Валерий Тишков*.
Тексты и образы возлюбивших войну. Глава из книги «Общество в вооруженном конфликте. Этнография чеченской войны» (Издательство «Наука», Москва, 2001)
Начало 2000-х
Новое отношение к войне: грязный тур Мэтью Слиса
Лицевая сторона обложки похожа на конец книги: большая фотография пустыни, над которой краем, вылетая за кадр, тащится вертолет и штрих код, в котором можно разобрать имя автора и название альбома. Короче, одна большая армейская... спина. Военный конфликт в Восточном Тиморе — на одном из островов Тихого океана — такая же отдаленная и малопривлекательная история. Она бы и оставалась далекой, если бы не военные вторжения рубежа 1990-х — 2000-х: Кувейт, Афганистан, Югославия, Ирак, — не говоря уже об африканских конфликтах, которые «разрешаются» с приходом миротворцев и армейских сил определенных государств, кажутся потухшими (или почти), пока иностранные военные стоят там, и разгораются вновь с ожесточенной яростью после их ухода. А в последнее время эти конфликты приобретают характер партизанской войны против «миротворцев», отчего вполне можно заключить, что служба военных из миротворческих сил/государств опасна и трудна.
Мэтью Слис профессиональный фотограф, умеющий снимать «красиво», когда речь идет о рекламе или моде, тонко, когда делает свои частные фотографии, объявляемые галереями «искусством», и жестко, когда оказывается в условиях, где фотографа называют «военный фотокорреспондент». Его война — визуальный аналог статей одного из самых ярых противников войн, знаменитого военного корреспондента Артуро Перес-Реверте. Оба — мужчины, их трудно заподозрить в не-понимании материи войны, и оба терпеть не могут иностранных наблюдателей и орды выутюженных «тыловых» вояк в костюмах, обеспечивающих своим носителям супер-защиту. Толстые потребители гамбургеров, проносящиеся на джипах «ООН» мимо вывесок «Теперь и в Восточном Тиморе есть холодный чай» (высшее проявление цивилизации!), марионеточные корольки-местное самоуправление Тимора — это фотографии задают настрой всему альбому Слиса. Но никакие идеи, самые модные в среде зрителей-интеллектуалов, ничего не стоят, если они не стали классной фотографией. У Слиса в центре снимков пустота, а по краям ошметки его «Грязного тура» к театру военных действий.
Сейчас фотографию Слиса сравнивают по силе воздействия с работами Нахтвея; действительно, подобно тому, как убитый в Ираке фотограф показал космическую перспективу невероятных по глубине диагоналей военных картин, уходящих во все концы истории, к ее началу и к концу, так и Слис стал фотографом нового видения войны — пустоты, вокруг которой копошится то, что не тонет.
.
Рецензия на книгу Мэтью Слиса, 2005-2006:
Tour of Durty
Winning Hearts and Minds in East Timor
Photographs by Matthew Sleeth
Text by Paul James, edited by Helen Frajman
Hardie Grant Publishing, M.33 Publishing 2002
ISBN 0-9579553-1-6, 1-74064-066-7
Идея и подбор текстов Ирины Чмыревой
Фотографы войны… у них особое место среди коллег. И дело не только в том, что они, в отличие от остальных, по-настоящему рискуют жизнью. Просто военный фотограф видит изнанку жизни и смерти, видит подлинных людей. А еще он может оказаться свидетелем Истории. Особенно если речь о самой тяжелой войне, которую фотограф прошел от первого до последнего дня.
Имя Евгения Халдея известно немногим, его фотографии – всем.
По крайней мере две: выполненный в мае 1945 года снимок «Знамя над Рейхстагом», который стал настоящим символом Победы, и знаменитая фотография «Первый день войны», единственная, снятая в Москве 22 июня 1941 года. Эти два кадра дают яркое, но, разумеется, неполное представление о творчестве Евгения Халдея.
Его кадры 1941 – 1946 годов, запечатлевшие войну от объявления о нападении Германии на СССР до Нюрнбергского процесса, обошли весь мир и приведены в качестве иллюстраций в бесчисленных учебниках, документальных книгах, энциклопедиях.
С его снимков глядят на нас передовики производства и стахановцы, солдаты и генералы, беспечные дети и занятые государственными делами партийные чиновники, безвестные шахтеры и главы мировых держав. Эти фотографии стали историей – историей огромной страны и историей одного человека, большого мастера, тонко чувствующего суть и смысл своей работы, обладающего даром исключительной творческой выразительности, уважающего и понимающего своих героев.
«Евгений Халдей - один из известнейших советских фотографов, корреспондент «Фотохроники ТАСС», представлявший редакцию ТАСС на фронтах Великой отечественной войны. Все 1418 дней он со своей фотокамерой «Leica» прошел от Мурманска до Берлина.
Заполярье, олень Яша, 1941 
Морской десант, Заполярье, 1941 
Севастополь, трофей моряков 
Солдатский труд. Заполярье, 1941 
Первый день войны. Москва, 22 июня 1941 года. Улица 25 октября, 12.00. Граждане слушают В.М. Молотова о начале войны 
Десантники, Севастополь. Май 1944 
Пленные, Севастополь. Май 1944 
Севастополь. Май 1944 
Севастополь, 1941 Ильич пока еще невредим… 
Севастополь. Май 1944 
Севастополь, 1944 
Нашел своих родных. Крым, 1942 год. 
Перед вылетом. Крым, 1944 год. 
Возвращение домой. Вена. Апрель 1945 года. 
Трижды Герой Советского Союза летчик-истребитель Иван Кожедуб на стадионе «Динамо». Москва, 1946 год. 
Бой за Вену. Апрель 1945 года. 
Нацист расстрелял свою семью и покончил с собой. Вена. Апрель 1945 года. 
В боевом походе. Заполярье, 1942 год. 
Севастополь. Май 1944 
Евгений Халдей в Севастополе, май 1944 
Регулировщица у Бранденбургских ворот. Берлин. Май 1945 года. 
7 тысяч мирных жителей были расстреляны нацистами. Крым, 1942 г. 
В освобожденной Болгарии, 1944 г. … 
Югославы приветствуют Красную Армию-освободительницу, 1944 г. 
Регулировщица Мария Шальнева. Берлин. 1 мая, 1945 г. Эта фотография была опубликована во многих газетах мира. 
Мы из Берлина! Май, 1945 г. 
Советские танки вошли в город. Берлин. Май, 1945 г. 
Поэт Евгений Долматовский. Берлин. Май, 1945 г. 
Прачечная, Севастополь, май 1944 
Партизаны, 1944 
Освобождение Керчи, 1943 
крейсер «Молотов» 
Матросы с крейсера «Молотов», Севастополь, май 1944 
Дети играют в разрушенном Севастополе, первые годы после войны 
Москва, Парад Победы. Евгений Халдей на съемке 24 июня 1945 года 
Новороссийск, весна 1943 
Летчик, Севастополь. Май 1944 
Снайпер Лиза Миронова, Новороссийск, 1943 
Летчик-бомбардир в небе над Севастополем, май 1944 
Салют в освобожденном Севастополе, май 1944 
«Знамя победы над Рейхстагом». Легендарное фото Евгения Халдея Факт о самой знаменитой фотографии: Фотография тиражировалась миллионами экземпляров, но лишь сравнительно недавно Евгений Халдей рассказал подлинную историю этого снимка. Как оказалось, фотография все-таки была полностью постановочной. Более того, хотя главное знамя над Рейхстагом (всего их было установлено разными подразделениями свыше сорока) и в самом деле водрузили 1 мая Егоров, Кантария и Берест, но на снимке вовсе не они! Да и знамя в руках солдат не имеет отношения к 150-й стрелковой дивизии - оно было сделано из скатерти и привезено самим Евгений Халдеем.
2 мая Евгений Халдей прибыл к Рейхстагу со своим знаменем и остановил нескольких солдат, попросив их помочь. Трое из них помогли ему водрузить знамя так высоко, как было возможно с учетом того, что здание горело. Именно эти солдаты и оказались на снимке - Алексей Ковалев (Украина), Абдулхаким Исмаилов (Дагестан) и Леонид Горичев (Белоруссия). Сама же фотография зажила собственной жизнью - в прессе она фигурировала как репортажная, а не постановочная, да и ее героям были даны другие имена.
Потсдам. «Большая Тройка» - Черчиль-Трумэн-Сталин. Июнь 1945 
Маршал Г.К.Жуков во время подписания Акта о безоговорочной капитуляции Германии. Карлсхорст. Берлин. Май, 1945 г. 
И.В.Сталин на Потсдамской мирной конференции. Германия. Июнь 1945 года. 
Главные военные преступники на скамье подсудимых. Нюрберг, 1946 г. После войны Евгений Халдей продолжал работать фотографом, участвовать в выставках. Он был прекрасным фоторепортером, хотя страна и мир знали его прежде всего как автора «той самой фотографии знамени над Рейхстагом».
В 1995 году на Международном фестивале фотожурналистики Евгению Халдею была присуждена едва ли не самая почетная награда в мире искусства - титул «Рыцарь ордена искусств и литературы». Еще через два года Евгения Ананьевича не стало.
Фотоаппарат немецкой компании Leica, произведенный в 1923 году, был продан в 2014 году на аукционе в Вене за 2,16 млн евро, став самой дорогой фотокамерой в мире. Проданный фотоаппарат был одним из 25 тестовых образцов, выпущенных компанией Leica в 1923 году, за два года до пуска подобных камер в серийное производство. На сегодняшний день в мире осталось лишь 12 таких фотоаппаратов, которые стали объектами охоты коллекционеров.
Как сообщается на посвященной компании Leica странице в Википедии, фотоаппарат марки Leica использовал Евгений Ананьевич Халдей, известный, в частности, знаменитой фотографией «Знамя Победы над Рейхстагом» (которая оказалась постановкой).
Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter .