Маяковский о революции 1917. Владимир маяковский о революции. Владимир Владимирович на выставке «20 лет работы» незадолго до своей смерти
Тебе,
освистанная,
осмеянная батареями,
тебе,
изъязвленная злословием штыков,
восторженно возношу
над руганью реемой
оды торжественное
"О"!
«Ода революции»
В русской поэзии XX века Маяковскому принадлежит особая роль. Он первым отдал свой могучий талант революционному обновлению жизни. Маяковский был глубоко убежден, что революция и поэзия нужны друг другу, и сделал решительный шаг, превратив поэзию в активную участницу митингов, демонстраций, диспутов. Для Маяковского работа над агитплакатами РОСТА становится не только его формой участия в революционной борьбе, но и лабораторией, в которой он, по собственному выражению, освобождал стих "от поэтической шелухи на темах, не допускающих многословия".
Ярким примером этих исканий является антология «Маяковский - Родченко. Классика конструктивизма», куда вошли три поэтических произведения Владимира Маяковского, оформленные Александром Родченко, известным мастером русского художественного авангарда, дизайнером и фотографом: "Про это", "Сергею Есенину", "Разговор с фининспектором о поэзии". Использование Родченко фотомонтажа в оформлении стало принципиально новым словом в истории книжного дизайна в литературе 20 века. Впервые автор поэмы был включен в иллюстрации как реальное действующее лицо благодаря фотопортретам, выполненным Абрамом Штеренбергом и другими фотографами в 1923 году. Во второй части книги помещены отрывки из воспоминаний Родченко "Работа с Маяковским" с 1915 по 1930 год, описываются встречи, диспуты, совместная работа над рекламой в 1920-е годы.
Захватывающая панорама жизни Владимира Маяковского, не окрашенная ни советской идеологией, ни борьбой против нее, развернута в книге Бенгта Янгфельдта «Я» для меня мало. Революция/любовь Владимира Маяковского». Знаменитый писатель, переводчик, знаток русской литературы XX века, Янгфельдт откровенно и детально рассказывает о водовороте личных, политических, литературных страстей, который оказался для Маяковского роковым. "Я" для меня мало" впервые дает уникальный шанс по-настоящему разглядеть и правильно понять Маяковского. В книге содержится множество уникальных фотографий, документов, оригинальных рисунков из личного архива Лили Брик и архива британской госбезопасности.
Поэтохроника
Разлился по блескам дул и лезвий
рассвет.
Рдел багрян и долог.
В промозглой казарме
суровый
трезвый
молился Волынский полк. *
Жестоким
солдатским богом божились
роты,
бились об пол головой многолобой.
Кровь разжигалась, висками жилясь.
Руки в железо сжимались злобой.
Первому же,
приказавшему -
«Стрелять за голод!» -
заткнули пулей орущий рот.
Чьё-то - «Смирно!»
Не кончил.
Заколот.
Вырвалась городу буря рот.
На своём постоянном месте
в Военной автомобильной школе *
стоим,
зажатые казарм оградою.
Рассвет растёт,
сомненьем колет,
предчувствием страша и радуя.
Окну!
Вижу -
оттуда,
где режется небо
дворцов иззубленной линией,
взлетел,
простёрся орел самодержца,
черней, чем раньше,
злей,
орлинее.
Сразу -
люди,
лошади,
фонари,
дома
и моя казарма
толпами
по сто
ринулись на улицу.
Шагами ломаемая, звенит мостовая.
Уши крушит невероятная поступь.
И вот неведомо,
из пенья толпы ль,
из рвущейся меди ли труб гвардейцев
нерукотворный,
сияньем пробивая пыль,
образ возрос.
Горит.
Рдеется.
Шире и шире крыл окружие.
Хлеба нужней,
воды изжажданней,
вот она:
«Граждане, за ружья!
К оружию, граждане!»
На крыльях флагов
стоглавой лавою
из горла города ввысь взлетела.
Штыков зубами вгрызлась в двуглавое
орла императорского черное тело.
Граждане!
Сегодня рушится тысячелетнее «Прежде».
Сегодня пересматривается миров основа.
Сегодня
до последней пуговицы в одежде
жизнь переделаем снова.
Граждане!
Это первый день рабочего потопа.
Идём
запутавшемуся миру на выручу!
Пусть толпы в небо вбивают топот!
Пусть флоты ярость сиренами вырычут!
Горе двуглавому!
Пенится пенье.
Пьянит толпу.
Площади плещут.
На крохотном форде
мчим,
обгоняя погони пуль.
Взрывом гудков продираемся в городе.
В тумане.
Улиц река дымит.
Как в бурю дюжина груженых барж,
над баррикадами
плывёт, громыхая, марсельский марш.*
Первого дня огневое ядро
жужжа скатилось за купол Думы.*
Нового утра новую дрожь
встречаем у новых сомнений в бреду мы.
Что будет?
Их ли из окон выломим,
или на нарах
ждать,
чтоб снова
Россию
могилами
выгорбил монарх?!
Везде языки.
Взовьются и лягут.
Вновь взвиваются, искры рассея.
Это улицы,
взяв по красному флагу,
призывом зарев зовут Россию.
Ещё!
О, ещё!
О, ярче учи, красноязыкий оратор!
Зажми и солнца
и лун лучи
мстящими пальцами тысячерукого Марата!
Смерть двуглавому!
Каторгам в двери
ломись,
когтями ржавые выев.
Пучками чёрных орлиных перьев
подбитые падают городовые.
Сдаётся столицы горящий остов.
По чердакам раскинули поиск.
Минута близко.
На Троицкий мост
вступают толпы войск.
Скрип содрогает устои и скрепи.
Стиснулись.
Бьемся.
Секунда! -
и в лак
заката
с фортов Петропавловской крепости
взвился огнём революции флаг.
Смерть двуглавому!
Шеищи глав
рубите наотмашь!
Чтоб больше не ожил.
Вот он!
Падает!
В последнего из-за угла! -вцепился,
«Боже,
четыре тысячи в лоно твое прими!»
Что ж не поёте?
Или
души задушены Сибирей саваном?
Мы победили!
Слава нам!
Сла-а-ав-в-ва нам!
Пока на оружии рук не разжали,
повелевается воля иная.
Новые несем земле скрижали
с нашего серого Синая.
Нам,
Поселянам Земли,
каждый Земли Поселянин родной.
Все
по станкам,
по конторам,
по шахтам братья.
Мы все
на земле
солдаты одной,
жизнь созидающей рати.
Пробеги планет,
держав бытие
подвластны нашим волям.
Наша земля.
Воздух - наш.
Наши звёзд алмазные копи.
И мы никогда,
никогда!
никому,
никому не позволим!
землю нашу ядрами рвать,
воздух наш раздирать остриями отточенных
копий.
Чья злоба надвое землю сломала?
Кто вздыбил дымы над заревом боен?
Или солнца
одного
на всех мало?!
Или небо над нами мало голубое?!
Последние пушки грохочут в кровавых спорах,
последний штык заводы гранят.
Мы всех заставим рассыпать порох.
Мы детям раздарим мячи гранат.
Не трусость вопит под шинелью серою,
не крики тех, кому есть нечего;
это народа огромного громовое:
- Верую
величию сердца человечьего! -
Это над взбитой битвами пылью,
над всеми, кто грызся, в любви изверясь,
днесь
небывалой сбывается былью
социалистов великая ересь!
Тебе,
освистанная,
осмеянная батареями,
тебе,
изъязвленная злословием штыков,
восторженно возношу
над руганью реемой
оды торжественное
«О»!
О, звериная!
О, детская!
О, копеечная!
О, великая!
Каким названьем тебя ещё звали?
Как обернешься ещё, двуликая?
Стройной постройкой,
грудой развалин?
Машинисту,
пылью угля овеянному,
шахтёру, пробивающему толщи руд,
кадишь,
кадишь благоговейно,
славишь человечий труд.
А завтра
Блаженный *
стропила соборовы
тщетно возносит, пощаду моля,
твоих шестидюймовок тупорылые боровы
взрывают тысячелетия Кремля.
«Слава». *
Хрипит в предсмертном рейсе.
Визг сирен придушенно тонок.
Ты шлешь моряков
на тонущий крейсер,
туда,
где забытый
мяукал котенок.
А после!
Пьяной толпой орала.
Ус залихватский закручен в форсе.
Прикладами гонишь седых адмиралов
вниз головой
с моста в Гельсингфорсе.
Вчерашние раны лижет и лижет,
и снова вижу вскрытые вены я.
Тебе обывательское
- о, будь ты проклята трижды! -
и моё,
поэтово
- о, четырежды славься, благословенная! -
Анализ стихотворения «Ода революции» Маяковского
В. Маяковский еще задолго до Октябрьской революции жаждал великих общественных потрясений. Поэт-бунтарь яростно ненавидел окружающий его буржуазный мещанский быт. Примкнув к большевикам, Маяковский полностью поддержал их стремление к полному уничтожению старого мира. Его перу принадлежит немало стихотворений, прославляющих революцию. В 1918 г. он посвятил этому грандиозному событию произведение «Ода революции».
Маяковский в своем творчестве всегда стремился к максимальной правдивости. Он не выносил недомолвок и замалчивания фактов. Поэтому его произведения звучали слишком резко даже для убежденных революционеров. Официально одобряемой была идеализация победы коммунизма. Об ужасах и зверствах революции предпочитали не упоминать. Поэтому стихотворение Маяковского выделяется на общем фоне возносимых похвал.
Естественно, поэт также начинает свою «Оду» с «торжественного «О»». Но при этом он дает революции свои, не укладывающиеся в установленные рамки определения: «звериная», «детская», «копеечная». За этими словами скрываются убийства, насилие, грабежи и голод. Маяковский сразу же окрестил революцию «двуликой». Он видит, что вместе с победой нового справедливого общества («стройная постройка»), она принесла стране разруху («груда развалин»).
Маяковский не был, в отличие от многих фанатиков революции, палачом и садистом. Его резкие высказывания в поддержку насилия (например, в «Левом марше») были всего лишь поэтическим преувеличением, мощным средством эмоционального воздействия. Обладая чуткой и отзывчивой душой, Маяковский по-своему жалел тех, кто был сметен революционным вихрем. Поэтому вместе с победившими «машинистом» и «шахтером» он упоминает о мольбах собора Василия Блаженного. Неприкрытая боль чувствуется в описании жестокой расправы «пьяной толпы» над «седыми адмиралами». Во имя революции действительно совершались страшные преступления, которым нет оправдания. Причем чаще всего невинные люди становились жертвами тех, кто имел весьма отдаленное понятие о политике.
Автор не забывает сказать и о «вскрытых венах» людей, которые не смогли принять или пережить происходящие перемены. С этими потерями также нельзя не считаться. Маяковский считает закономерным и естественным, что в адрес революции раздается «О, будь ты трижды проклята!». Сам поэт, беспристрастно рассматривая все положительные и отрицательные моменты, выносит свой вердикт революции: «Четырежды славься, благословенная!».
В «Оде революции» Маяковский, безусловно, прославляет победу большевиков. Но при этом он не закрывает глаза на те беды, которые революция принесла России. Создание подобного произведения в 1930-е гг. по меньшей мере могло бы вызвать подозрения со стороны власти.
Хочу делать социалистическое искусство
Владимир Маяковский
Маяковский своим даром выразил пафос эпохи, сутью которой были мировая и гражданская войны. Его революционность – уловленный талантом дух нового времени, сменившего эпоху Чехова. Атмосфера зыбкости, неустойчивости, нервности, беспокойства сменилась атмосферой ненависти при всеобщей конфронтации, идейной и классовой непримиримости.
Открыл это основное чувство эпохи Блок, уже в «Двенадцати» писавший о ненависти ко всему, что «не наше». В отличие от Блока, слышавшего в революции музыку катастрофы, Маяковский уловил маршевую поступь времени.
Прочитаем стихотворение «Левый марш», 1918 . Оно написано специально для выступления перед матросами в Матросском театре бывшего Гвардейского экипажа.
Разворачивайтесь в марше!
Словесной не место кляузе.
Тише, ораторы!
Ваше
слово,
товарищ маузер.
Довольно жить законом,
данным Адамом и Евой.
Клячу истории загоним.
Левой!
Левой!
Левой!Эй, синеблузые!
Рейте!
За океаны!
Или
у броненосцев на рейде
ступлены острые кили?!
Пусть,
оскалясь короной,
вздымает британский лев вой.
Коммуне не быть покоренной.
Левой!
Левой!
Левой!Там
за горами горя
солнечный край непочатый.
За голод
за мора море
шаг миллионный печатай!
Пусть бандой окружат нанятой,
стальной изливаются леевой,-
России не быть под Антантой.
Левой!
Левой!
Левой!Глаз ли померкнет орлий?
В старое станем ли пялиться?
Крепи
у мира на горле
пролетариата пальцы!
Грудью вперед бравой!
Флагами небо оклеивай!
Кто там шагает правой?
Левой!
Левой!
Левой!
Вопрос
Найдите в стихотворении конкретные приметы революционной эпохи. Как вы думаете, какова их роль в установлении контакта поэта и аудитории, которой адресован «Левый марш»?
Слово учителя
Рефрен «Левой» организует ритм марша. Он становится ключевым словом и выносится в заголовок. Левый – организованный, дружный, правильный, напористый марш матросов, отправляющихся «за океаны!», «за голод, за мора море» в «солнечный край непочатый». «Печатая миллионный шаг», дав «слово товарищу маузеру», «грудью вперед бравой»!
Флагами небо оклеивая, «в марше», «стальной извиваясь леевой*» , идут они против «нанятой банды» , против «Антанты» с твердым желанием не подпустить, чтобы «Россия была Антантой» , готовые «крепить у мира на горле пролетариата пальцы» . Лирический герой стихотворения – коллективный герой, спаянный единой волей, стремлением к цели.
____________
* "Леева" – неологизм Маяковского от слова "лить". Стальная леева – потоки стали.
Разбивка стиха на короткие строки, слова становится типичной для поэта, особенно проявляется в этом стихотворении аллитерация: в тексте много –р- , переплетающихся с –л-, -в-, -и-
Широко употребляет Маяковский развернутые метафоры:
Глаз ли померкнет орлий?
В старое ль станем пялиться?
Крепи у мира на горле
Пролетариата пальцы!
Стихотворение приобрело широкую популярность и породило массовые подражания.
Революцию Маяковский ждал, жаждал, предрекал, это была его стихия, ей он посвятил свою «Оду», 1918 .
Вопрос
Какое значение имеет антитеза в этом стихотворении?
Ответ
Антитеза пронизывает все произведение. На антитезе построены оксюмороны, характеризующие революцию: «О, звериная!/ О, детская!/ О, копеечная/ О, великая!» . Антитеза передает противоречивость, «двуликость» революции, которая может обернуться и «стройной постройкой» , и «грудой развалин» . Революция «шлет моряков / на тонущий крейсер, / туда, / где забытый / мяукал котенок» , она же «прикладами гонит седых адмиралов/ вниз головой /с моста в Гельсингфорсе» . Последние строки раскрывают суть этих контрастов революции – отношение к ней обывателя и человека будущего, поэта: «Тебе обывательское / – о, будь ты проклята трижды! – / и мое, / поэтово / о, четырежды славься, благословенная!»
Обыватель, то есть обычный человек, может слать свои проклятия революции – его дни сочтены. Есть, грубо говоря, два класса: «мы», сконцентрированные вокруг парии большевиков (заметим, как лирическое «я» сменяется лирическим «мы»), и «они», все остальные – троцкисты, деникинцы, попы, кулачье, вредители и т.п., которые должны быть сметены. Такова логика революции. Жестокость, по этой логике, лишь средство для достижения великой цели: сделать нового счастливого человека в новом, преображенном революцией мире.
Задание
Найдите в стихотворениях Маяковского художественное воплощение идей революции: «Товарищу подростку», «Перекопский энтузиазм», «Владимир Ильич!» «Молодая гвардия», «Марш 25 тысяч», «Барабанная песня», «Урожайный марш» и т.д. (на выбор) .
Вопрос
Как в творчестве Маяковского утверждаются две основные темы: образ революции и образ нового человека (часто поэта)?
Ответ
Часто эти темы тесно переплетаются. Поэт ощущает себя бойцом революции, считает обязанностью и честью служить ей. В стихотворении «Приказ по армии искусства» он восклицает: «Моя революция!» – и призывает – «На баррикады! – / баррикады сердец и душ» , подгоняет своих товарищей-футуристов: «Довольно шагать, футуристы, / в будущее прыжок!» . Поэт считает, что новому искусству принадлежит в революции решающая роль: «Все совдепы не сдвинут армий, / если марш не дадут музыканты» . Революция, как кажется поэту, дала свободу действий, и действовать надо с размахом:
Довольно грошовых истин.
Из сердца старое вытри.
Улицы – наши кисти.
Площади – наши палитры.
Книгой времени
Тысячелистой
Революции дни не воспеты.
На улицы, футуристы,
Барабанщики и поэты!
Вопросы
Произошли ли после революции перемены во взглядах Маяковского?
Ответ
Находим переклички дооктябрьской лирики с лозунгами из поэмы «150 000 000», из стихотворений «Приказ по армии искусств» и других: «Партия – рука миллионопалая, сжатая в один громящий кулак»; «Клячу истории загоним…»; «Время пулям / по стенке музеев тенькать» и т.д.
Задача поэта, по Маяковскому, помочь средствами искусства общему делу борьбы за социализм. Для этого он пошел работать в Российское телеграфное агентство (РОСТА), в «Окна сатиры», где за два года сделал около трех тысяч плакатов. Жанр плаката, конечно, не поэзия, но надо делать то, что полезно революции, считал Маяковский. Этот критерий – полезно или вредно для революции – стал основным в его творчестве.
Демонстрация плакатов
В работе над плакатами в «Окнах сатиры» Маяковский проявил свой сатирический талант. Если в предреволюционные годы сатира поэта была направлена на «жирных» , на «буржуев» , то в двадцатых годах мишенью сатиры стали враги революции. Этих врагов не надо искать далеко, они разлагают революцию изнутри.
В стихотворении «О дряни» (1920–21) Маяковский наносит удар по мещанству.
Слава. Слава, Слава героям!!!
Впрочем,
им
довольно воздали дани.
Теперь
поговорим
о дряни.Утихомирились бури революционных лон.
Подернулась тиной советская мешанина.
И вылезло
из-за спины РСФСР
мурло
мещанина.(Меня не поймаете на слове,
я вовсе не против мещанского сословия.
Мещанам
без различия классов и сословий
мое славословие.)Со всех необъятных российских нив,
с первого дня советского рождения
стеклись они,
наскоро оперенья переменив,
и засели во все учреждения.Намозолив от пятилетнего сидения зады,
крепкие, как умывальники,
живут и поныне
тише воды.
Свили уютные кабинеты и спаленки.И вечером
та или иная мразь,
на жену.
за пианином обучающуюся, глядя,
говорит,
от самовара разморясь:
«Товарищ Надя!
К празднику прибавка —
24 тыщи.
Тариф.
Эх, заведу я себе
тихоокеанские галифища,
чтоб из штанов
выглядывать
как коралловый риф!»
А Надя:
«И мне с эмблемами платья.
Без серпа и молота не покажешься в свете!
В чем
сегодня
буду фигурять я
на балу в Реввоенсовете?!»
На стенке Маркс.
Рамочка ала.
На «Известиях» лежа, котенок греется.
А из-под потолочка
верещала
оголтелая канареица.Маркс со стенки смотрел, смотрел…
И вдруг
разинул рот,
да как заорет:
«Опутали революцию обывательщины нити.
Страшнее Врангеля обывательский быт.
Скорее
головы канарейкам сверните —
чтоб коммунизм
канарейками не был побит!»
Вопрос
От какой опасности предостерегает Маяковский?
Ответ
Мещанин – замаскированный под советского работника враг, считает Маяковский. Поэт издевается над «мразью» , сумевшей приспособиться, «оперенья переменив» , к новым условиям, свить себе «уютные кабинеты и спаленки» . Мещанин опасен тем, что ловко втирается в государственный аппарат, порождая болезнь обюрокрачивания учреждений. Страшна и атмосфера, которую несет в себе мещанство: ему так удобно «в тине» .
Вопрос
Какую роль играют детали в стихотворении?
Ответ
Выразительно рисует Маяковский подробности быта: непременная алая рамочка для портрета Маркса; газета «Известия», служащая подстилкой котенку. Это фон для лоснящейся самодовольством «мрази», советского чиновника, озабоченного лишь собственным благополучием, и его супруги, «товарища Нади», для которой эмблемы революции серп и молот – лишь непременный узор на платье.
Такие люди только опошляют представления, связанные с революцией. Даже слово «Реввоенсовет» оказывается связано для «товарища Нади» с балом, на котором она собирается «фигурять» .
Вопрос
Какие еще приемы сатирического изображения есть в стихотворении?
Ответ
Слова сниженной лексики подчеркнуты своими положением на концах строк: «мурло мещанина»; «зады»; «мразь»; «тихоокеанские галифища» . Выразительная гипербола: «намозолив от пятилетнего сидения зады, / крепкие, как умывальники» . Мещанский символ – канарейка – оказывается страшнее Врангеля. В целом получается абсурдная картина. Она настолько возмутительна, что портрет Маркса не выдерживает и «орет» караул. Эксцентрический выход стихотворения: «Скорее / головы канарейкам сверните – / чтоб коммунизм / канарейками не был побит!»
Читаем и анализируем стихотворение «Прозаседавшиеся» (1922)
Чуть ночь превратится в рассвет,
вижу каждый день я:
кто в глав,
кто в ком,
кто в полит,
кто в просвет,
расходится народ в учрежденья.
Обдают дождем дела бумажные,
чуть войдешь в здание:
отобрав с полсотни —
самые важные!-
служащие расходятся на заседания.Заявишься:
«Не могут ли аудиенцию дать?
Хожу со времени она».-
«Товарищ Иван Ваныч ушли заседать —
объединение Тео и Гукона».Исколесишь сто лестниц.
Свет не мил.
Опять:
«Через час велели прийти вам.
Заседают:
покупка склянки чернил
Губкооперативом».Через час:
ни секретаря,
ни секретарши нет —
голо!
Все до 22-х лет
на заседании комсомола.Снова взбираюсь, глядя на ночь,
на верхний этаж семиэтажного дома.
«Пришел товарищ Иван Ваныч?» —
«На заседании
А-бе-ве-ге-де-е-же-зе-кома».Взъяренный,
на заседание
врываюсь лавиной,
дикие проклятья дорогой изрыгая.
И вижу:
сидят людей половины.
О дьявольщина!
Где же половина другая?
«Зарезали!
Убили!»
Мечусь, оря.
От страшной картины свихнулся разум.
И слышу
спокойнейший голосок секретаря:
«Оне на двух заседаниях сразу.В день
заседаний на двадцать
надо поспеть нам.
Поневоле приходится раздвояться.
До пояса здесь,
а остальное
там».С волнением не уснешь.
Утро раннее.
Мечтой встречаю рассвет ранний:
«О, хотя бы
еще
одно заседание
относительно искоренения всех заседаний!»
Гиперболизация происходящего приобретает жуткую картину: на заседании «сидят людей половины», а другие половины – на другом заседании, так как в один день надо поспеть на двадцать заседаний.
Посетителя просят прийти через час, он приходит – идет уже другое никчемное заседание. Он, взъяренный, врывается на заседание, «дикие проклятья дорогой изрыгая» .
С возмущением посетителя резко контрастирует спокойствие чиновников («спокойнейший голосок» ), привыкших служебное рвение измерять количеством заседаний. Главная мысль сатирического стихотворения – памфлета сформулирована как афоризм: «О, хотя бы еще одно заседание относительно искоренения всех заседаний!» .
Если в начале 20-х годов оно показалось неожиданным, резким, то со временен превратилось в азбучную истину и не теряет своей актуальности.
Через революцию Маяковский обретает родину, ранее для него как бы не существовавшую. Гордость своей революционной эпохой превалирует в его произведениях. Восприняв революцию как первый акт преображения жизни, поэт ищет людей, способных продолжить дело строительства новой жизни.
Воплощение мечты об идеальном человеке он увидел в Ленине. Ему посвящена поэма «Владимир Ильич Ленин» (1924): «Голосует сердце – я писать обязан по мандату долга» . Хотя в Ленине подчеркиваются черты «самого земного» человека, этот образ сильно идеализирован.
К десятилетию Октября написана поэма «Хорошо!», в которой показано пробуждение сознания массы людей, а революция дана как исторически неизбежное и организованное явление. В финале поэмы – настроения победительной эйфории: «И жизнь хороша, и жить хорошо!»; «Славьте, молот и стих, / землю молодости» . Многие строки этой поэмы стали афоризмами, лозунгами советской эпохи: «Отечество / славлю, которое есть, / но трижды – которое будет»; «И я, / как весну человечества, / рожденную / в трудах и в бою, / пою / мое отечество, / республику мою!»
Маяковскому, как мы увидели, был свойствен не только оптимистический, но и критический взгляд на настоящее и будущее. Это выразилось и в стихотворениях, и в драматических произведениях поэта. Об одном из них поговорим на следующем уроке.
Литература
С.Ю. Горинова, С.И. Горинова. Владимир Маяковский. // Русская литература XX века. Пособие для старшеклассников, абитуриентов и студентов. Под редакцией Т.Н. Нагайцевой. СПб.: «Нева», 1998
Мариэтта Чудакова. Владимир Владимирович Маяковский. // Энциклопедии для детей «Аванта+». Том 9. Русская литература. Часть вторая. XX век. М., 1999