Петр III. Биография императора. Личная жизнь. Интересные факты из жизни императора Петра III и Екатерины II

На Первом канале - премьера исторического сериала.

Эффектные костюмы, масштабные декорации, известные актеры - всё это и многое другое ждет зрителей в новой исторической драме «Великая», который выходит на Первом канале на этой неделе. Сериал перенесет нас в середину 18 века - во времена правления Екатерины II, роль которой исполнила Юлия Снигирь.

В частности, в сериале пересмотрена личность Петра 3.

КЛЕВЕТА СКВОЗЬ ВЕКА

В русской истории нет, пожалуй, правителя более хулимого историками, нежели император Петр III

Даже о сумасшедшем садисте Иване Грозном авторы исторических штудий отзываются лучше, чем о несчастном императоре. Какими только эпитетами не награждали историки Петра III: "духовное ничтожество", "кутежник", "пьяница", "голштинский солдафон" и так далее, и тому подобное.

Обычно в наших учебниках Петр 3 представлен как полудурок, плюющий на интересы России, подводя к мысли, что Екатерина 2 поступила правильно, свергнув его и убив.

Чем же император, царствовавший всего полгода (с декабря 1761 по июнь 1762), провинился перед учеными мужами?

Голштинский принц

Будущий император Петр III родился 10 (21 - по новому стилю) февраля 1728 года в немецком городе Киле. Его отцом был герцог Карл Фридрих Голштейн-Готторпский - правитель северогерманской земли Голштинии, матерью - дочь Петра I Анна Петровна. Еще в детстве принц Карл Петер Ульрих Голштейн-Готторпский (так звали Петра III) был объявлен наследником шведского престола.

Император Петр III

Однако в начале 1742 года по требованию русской императрицы Елизаветы Петровны принц был доставлен в Санкт-Петербург. Как единственный потомок Петра Великого он был объявлен наследником русского престола. Юный герцог Голштейн-Готторпский принял православие и был наречен великим князем Петром Федоровичем.

В августе 1745 года императрица женила наследника на немецкой принцессе Софии Фредерике Августе, дочери князя Ангальт-Цербстского, состоявшего на военной службе у прусского короля. Приняв православие, принцесса Ангальт-Цербстская стала называться великой княжной Екатериной Алексеевной.

Великая княгиня Екатерина Алексеевна - будущая императрица Екатерина II

Наследник и его супруга терпеть друг друга не могли. Петр Федорович имел любовниц. Последней его страстью была графиня Елизавета Воронцова, дочь генерал-аншефа Романа Илларионовича Воронцова. Екатерина Алексеевна имела трех постоянных любовников - графа Сергея Салтыкова, графа Станислава Понятовского и графа Чернышева. Скоро фаворитом великой княжны стал офицер лейб-гвардии Григорий Орлов. Впрочем, она частенько развлекалась и с другими гвардейскими офицерами.

24 сентября 1754 года Екатерина родила сына, которого назвали Павлом. При дворе поговаривали, что настоящим отцом будущего императора является любовник Екатерины граф Салтыков. Сам Петр Федорович горько усмехался:
- Бог знает, откуда моя жена берет свою беременность. Я не слишком-то знаю, мой ли это ребенок и должен ли я принять его на свой счет...

Недолгое царствование

25 декабря 1761 года императрица Елизавета Петровна почила в бозе. На престол вступил Петр Федорович - император Петр III.

В первую очередь новый государь прекратил войну с Пруссией и вывел русские войска из Берлина. За это Петра возненавидели гвардейские офицеры, жаждавшие военной славы и боевых наград. Недовольны действиями императора и историки: ученые мужи сетуют, что-де Петр III "свел на нет результаты русских побед".

Было бы интересно узнать, какие именно результаты имеют в виду уважаемые исследователи?

Как известно, Семилетняя война 1756-1763 годов была вызвана обострением борьбы Франции и Англии за заморские колонии. По разным причинам в войну были втянуты еще семь государств (в частности, Пруссия, которая конфликтовала с Францией и Австрией). Но какие интересы преследовала Российская империя, выступая в этой войне на стороне Франции и Австрии, - совершенно непонятно. Получалось, русские солдаты гибли за право французов грабить колониальные народы. Петр III прекратил эту бессмысленную бойню. За что получил "строгий выговор с занесением" от благодарных потомков.

Солдаты армии Петра III

После окончания войны император поселился в Ораниенбауме, где, как утверждают историки, "предавался пьянству" со своими голштинскими компаньонами. Впрочем, судя по документам, время от времени Петр занимался и государственными делами. В частности, император написал и обнародовал ряд манифестов о преобразовании государственной системы.

Вот перечень первых мероприятий, которые наметил Петр III:

Во-первых, была упразднена Тайная канцелярия - знаменитая секретная государственная полиция, наводившая ужас на всех без исключения подданных империи от простолюдина до высокородного вельможи. По одному доносу агенты Тайной канцелярии могли схватить любого человека, заключить его в казематы, предать самым страшным пыткам, казнить. Император освободил подданых от этого произвола. После его смерти Екатерина II восстановила секретную полицию - под названием "Тайная экспедиция".

Во-вторых, Петр объявил свободу вероисповедания для всех своих подданных: "пусть они молятся, кому хотят, но - не иметь их в поругании или в проклятии". Это был почти немыслимый для того времени шаг. Даже в просвещенной Европе еще не было полной свободы вероисповедания. После смерти императора Екатерина II, подруга французских просветителей и "философ на троне", отменила указ о свободе совести.

В-третьих, Петр отменил церковный надзор за личной жизнью подданных: "о грехе прелюбодейном не иметь никому осуждению, ибо и Христос не осуждал". После смерти царя церковный шпионаж возродился.

В-четвертых, реализуя принцип свободы совести, Петр прекратил преследования старообрядцев . После его смерти государственная власть возобновила религиозные гонения.

В-пятых, Петр объявил об освобождении всех монастырских крепостных . Монастырские имения он подчинил гражданским коллегиям, отдал в вечное пользование бывшим монастырским крестьянам пахотную землю и обложил их лишь рублевым оброком. Для содержания духовенства царь назначил "собственное жалование".

В-шестых, Петр позволил дворянам беспрепятственный выезд за границу . После его смерти "железный зановес" был восстановлен.

В-седьмых, Петр объявил о введении в Российской империи гласного суда . Екатерина отменила гласность судопроизводства.

В-восьмых, Петр издал указ о "бессеребрености службы ", запретив преподносить сенаторам и государственным чиновникам подарки крестьянскими душами и государственными землями. Знаками поощрения высших чиновников должны были быть только ордена и медали. Вступив на престол, Екатерина первым делом одарила своих соратников и фаворитов крестьянами и поместьями.

Один из манифестов Петра III

Кроме того, император подготовил массу других манифестов и указов, в том числе - об ограничении личной зависимости крестьян от помещиков, о необязательности службы в армии, о необязательности соблюдения религиозных постов и т.д.

И все это было сделано менее чем за полгода царствования! Зная это, как можно верить побасенкам о "беспробудном пьянстве" Петра III?
Очевидно, что реформы, которые намеревался осуществить Петр, надолго опередили свое время. Мог ли их автор, мечтавший об утверждении принципов свободы и гражданского достоинства, быть "духовным ничтожеством" и "голштинским солдафоном"?

Заговор

Итак, император занимался государственными делами, в перерывах между которым, если верить историкам, курил в Ораниенбауме.

А что же в это время делала молодая императрица?

Екатерина Алексеевна со своими многочисленными любовниками и прихлебателями обосновалась в Петергофе. Там она активно интриговала против мужа: собирала сторонников, через любовников и их собутыльников распространяла слухи, привлекала на свою сторону офицеров.

К лету 1762 года возник заговор, душой которого стала императрица. В заговор были вовлечены влиятельные сановники и полководцы:

Граф Никита Панин, действительный тайный советник, камергер, сенатор, воспитатель царевича Павла;

Его брат граф Петр Панин, генерал-аншеф, герой Семилетней войны;

Княгиня Екатерина Дашкова, в девичестве - графиня Воронцова, ближайшая подруга и компаньонка Екатерины;

Ее муж князь Михаил Дашков, один из лидеров петербургской масонской организации;

Граф Кирилл Разумовский, маршал, командир Измайловского полка, гетман Украины, президент Академии наук;

Князь Михаил Волконский, дипломат и полководец Семилетней войны;

Барон Корф, начальник петербургской полиции, а также многочисленные офицеры лейб-гвардии во главе с братьями Орловыми.

По мнению ряда историков, к заговору были причастны влиятельные масонские круги. В ближайшем окружении Екатерины "вольных каменщиков" представлял некий таинственный "господин Одар". По мнению очевидца событий датского посланника А.Шумахера, под этим именем скрывался известный авантюрист и искатель приключений граф Сен-Жермен.

События ускорил арест одного из заговорщиков капитан-поручика Пассека.

Граф Алексей Орлов - убийца Петра III

26 июня 1762 года Орловы и их приятели стали спаивать солдат столичного гарнизона. На деньги, которые Екатерина заняла у английского купца Фельтена якобы для покупки украшений, было куплено более 35 тысяч ведер водки.

Утром 28 июня 1762 года Екатерина в сопровождении Дашковой и братьев Орловых покинула Петергоф и направилась в столицу, где уже все было готово. Мертвецки пьяные солдаты гвардейских полков принесли присягу "императрице Екатерине Алексеевне", сильно нетрезвая толпа обывателей приветствовала "зарю нового царствования".

Петр III со свитой находился в Ораниенбауме. Узнав о событиях в Петрограде, министры и генералы предали императора и бежали в столицу. С Петром остались лишь старый фельдмаршал Миних, генерал Гудович и несколько приближенных.
29 июня император, пораженный предательством самых доверенных людей и не имея желания ввязываться в борьбу за опостылевшую корону, отрекся от престола. Он желал лишь одного: чтобы его отпустили в родную Голштинию с любовницей Екатериной Воронцовой и верным адьютантом Гудовичем.
Однако, по приказу новой правительницы низложенного царя отправили во дворец в Ропше. 6 июля 1762 года брат любовника императрицы Алексей Орлов и его собутыльник князь Федор Барятинский задушили Петра. Официально было объявлено, что император "умер от воспаления в кишках и апоплексического удара"...

Клевета

Итак, факты не дают никаких оснований считать Петра III "ничтожеством" и "солдафоном". Он был слабоволен, но не слабоумен. Почему же историки так упорно хулят этого государя? Питерский поэт Виктор Соснора решил разобраться в этой проблеме. В первую очередь его интересовал вопрос: из каких источников черпали (и продолжают черпать!) исследователи грязные сплетни о "слабоумии" и "ничтожестве" императора?

И вот что обнаружилось: оказывается, источниками всех характеристик Петра III, всех этих сплетен и побасенок являются мемуары следующих лиц:

императрицы Екатерины II - которая ненавидела и презирала своего мужа, которая была вдохновительницей заговора против него, которая фактически направляла руку убийц Петра, которая, наконец, в результате переворота стала самодержавной правительницей;

княгини Дашковой - подруги и единомышленницы Екатерины, которая еще более ненавидела и презирала Петра (современники сплетничали: за то, что Петр предпочел ей ее старшую сестру - Екатерину Воронцову), которая была самой активной участницей заговора, которая после переворота стала "второй дамой империи";

графа Никиты Панина - близкого сотрудника Екатерины, который являлся одним из руководителей и главным идеологом заговора против Петра, а вскоре после переворота стал одним из наиболее влиятельных вельмож и почти 20 лет возглавлял российское дипломатическое ведомство;

графа Петра Панина - брата Никиты, который был одним из активных участников заговора, а затем стал доверенным и обласканным монаршей милостью полководцем (именно Петру Панину Екатерина поручила подавить восстание Пугачева, который, кстати, объявил себя "императором Петром III").

Даже не являясь профессиональным историком и не будучи знакомы с тонкостями источниковедения и критики источников, можно с уверенностью предположить, что названные выше персоны вряд ли будут объективны в оценке человека, которого они предали и убили.

Императрице и ее "подельникам" мало было свергнуть и убить Петра III. Для оправдания своих преступлений они должны были оболгать свою жертву!

И они усердно лгали, громоздя гнусные сплетни и грязные выдумки.

Екатерина:

"Время он проводил в ребячествах неслыханных...". "Он был упрям и вспыльчив, был слабого и хилого сложения".
"С десятилетнего возраста он пристрастился к пьянству". "Он большей частью проявлял неверие...". "Его ум был ребяческим...".
"Он приходил в отчаяние. Это часто с ним случалось. Он был труслив сердцем и слаб головой. Он любил устриц..."

В своих мемуарах императрица выставила убитого супруга пьяницей, кутежником, трусом, дураком, бездельником, самодуром, слабоумным, развратником, невеждой, безбожником... "Какими помоями она поливает своего мужа только за то, что убила его!" - восклицает Виктор Соснора.

Но, как ни странно, ученые мужи, написавшие десятки томов диссертаций и монографий, ни сколько не усомнились в правдивости воспоминаний убийц о своей жертве. До сих пор во всех учебниках и энциклопедиях можно прочесть о "ничтожном" императоре, который "свел на нет результаты русских побед" в Семилетней войне, а затем "пьянствовал с голштинцами в Ораниенбауме".

У лжи - длинные ноги...

Судьба известных личностей, их родословная всегда интересуют любителей истории. Часто интерес вызывают те, кто трагически погиб или был убит, особенно если это случается в молодом возрасте. Так, личность императора Петра III, судьба которого была жестока к нему с самого детства, волнует многих читателей.

Царь Петр 3

Родился Петр 3 21 февраля 1728 года в городе Киле герцогства Гольштейн. В наши дни это территория Германии. Отец его приходился племянником короля Швеции, а мать - дочь Петра I. Являясь родственником двух государей, этот человек мог стать претендентом сразу на два престола. Но жизнь распорядилась иначе: родители Петра 3 рано оставили его, что отразилось на его судьбе.

Почти сразу, через два месяца после рождения ребенка, мать Петра 3 заболела и умерла. В одиннадцатилетнем возрасте он потерял и отца: мальчик остался на попечении своего дяди. В 1742 году его перевезли в Россию, где он стал наследником династии Романовых. После смерти Елизаветы был на русском престоле всего полгода: пережил предательство жены и умер в тюрьме. Кто родители Петра 3 и какова их судьба? Этот вопрос интересует многих читателей.

III Федоровича

Отцом Петра 3 был Карл-Фридрих, герцог Гольштейн-Готторпский. Родился он 30 апреля 1700 года в городе Стокгольме и был племянником Карла XII - короля Швеции. На престол взойти ему не удалось, и в 1721 году Карл-Фридрих отправился в Ригу. Все годы после смерти его дяди Карла XII и до приезда в Россию отец Петра 3 пытался вернуть в свои владения Шлезвиг. Он очень надеялся на поддержку Петра I. В тот же год Карл-Фридрих едет из Риги в Россию, где получает жалованье от русского правительства и ожидает поддержку его прав на престоле Швеции.

В 1724 году он был помолвлен с Анной Петровной, русской царевной. Скоро скончался, и бракосочетание происходило уже при в 1725 году. Это и были родители Петра 3, которые вызвали недовольство Меньшикова и нажили других врагов в столице России. Не выдержав притеснений, в 1727 году они выехали из Санкт-Петербурга и вернулись в Киль. Здесь у молодой пары в следующем году родился наследник, будущий император Петр 3. Карл-Фридрих, герцог Гольштейн-Готторпский, умер в 1739 году в Голштинии, оставив своего одинадцатилетнего сына сиротой.

Анна - мать Петра 3

Русская принцесса Анна, мать Петра 3, родилась 1708 года в Москве. Она и ее младшая сестра Елизавета были незаконнорожденными до тех пор, пока отец, Петр I, не обвенчался с их матерью (Мартой Скавронской). В феврале 1712 года Анна стала настоящей «принцессой Анной» — она так и подписывалась в письмах к матери и отцу. Девочка была очень развитой и способной: в шесть лет научилась писать, затем овладела четырьмя иностранными языками.

В пятнадцать лет она считалась первой красавицей в Европе, и многие дипломаты мечтали увидеть принцессу Анну Петровну Романову. Ее описывали как красивую брюнетку ангельской внешности с прекрасным цветом кожи и стройным станом. Отец, Петр I, мечтал породниться с Карлом-Фридрихом Гольштейн-Готторпским и потому дал согласие на помолвку с ним старшей дочери Анны.

Трагическая судьба русской принцессы

Анна Петровна не хотела уезжать из России и расставаться со своими близкими родственниками. Но ей ничего не оставалось: умер отец, на трон взошла Екатерина I, которая через два года неожиданно умирает. Родители Петра 3 подвергались притеснениям и вынуждены были вернуться в Киль. Стараниями Меньшикова, молодая супружеская пара осталась почти нищей, и в таком состоянии они прибыли в Гольштинию.

Анна писала сестре Елизавете множество писем, в которых просила вызволить ее оттуда. Но ответов не получала. А жизнь у нее была несчастной: муж, Карл-Фридрих, очень переменился, много пьянствовал, опустился. Проводил много времени в сомнительных заведениях. В холодном дворце Анна была одна: здесь в 1728 году она родила своего сына. После родов случилась горячка: проболела Анна два месяца. 4 мая 1728 года она умерла. Ей было всего 20 лет, а ее сыну - два месяца. Так, Петр 3 сначала потерял свою мать, а через 11 лет и отца.

Родители Петра 3 имели несчастную судьбу, которая поневоле передалась их сыну. Он тоже прожил короткую жизнь и умер трагически, успев пробыть императором всего полгода.

В 1761 на российский престол взошел император Петр 3 Федорович. Царствование его продлилось всего 186 дней, но за это время он успел совершить для России немало зла, оставив память в истории о себе, как о малодушном человеке.

Для истории интересен путь к власти Петра. Он был внуком Петра Великого и племянником императрицы Елизаветы. В 1742 году Елизавета назвала Петра своим наследником, который после ее смерти возглавит Россию. Юный Петр был помолвлен с немецкой принцессой Софией Цербской, которая после обряда крещения получила имя Екатерины. Как только Петр стал совершеннолетним, была сыграна свадьба. После этого Елизавета разочаровалась в племяннике. Он, любя свою жену, практически все время проводил с ней в Германии. Он все больше пропитывался немецким характером и любовью ко всему немецкому. Петр Федорович буквально боготворил немецкого короля, отца своей жены. В таких условиях Елизавета прекрасно понимала, что Петр будет для России плохим императором. В 1754 году у Петра и Екатерины родился сын, которого назвали Павлом. Елизавета Петровна в младенчестве потребовала Павла к себе и собственноручно занялась его воспитанием. Она прививала ребенку любовь к России и готовила его к правлению великой страной. К сожалению, в декабре 1761 года Елизавета умерла и на российский престол, согласно завещания, был посажен император Петр 3 Федорович.

В это время Россия учувствовала в Семилетней войне . Россияне воевали с немцами, перед которыми так преклонялся Петр. К моменту прихода его к власти Россия буквально уничтожила немецкую армию. Прусский король был в панике, он несколько раз пытался бежать за границу, а также были известны его попытки отречься от власти. Российская армия к этому времени практически полностью оккупировала территорию Пруссии. Немецкий король был готов подписать мир, причем был готов сделать это на любых условиях, лишь бы сохранить хотя бы частично свою страну. В это время император Петр 3 Федорович предал интересы своей страны. Как говорилось выше, Петр преклонялся перед немцами, и обожал немецкого короля. В результате российский император подписал не пакт о капитуляции Пруссии, и даже не мирный договор, а заключил с немцами союз. Россия не получила ничего за выигранную Семилетнюю войну.

Подписание позорного союза с немцами сослужило с императором злую шутку. Он спас Пруссию (Германию), но ценой своей жизни. Возвращаясь из немецкого похода, российская армия негодовала. Семь лет они воевали за интересы России, но страна ничего не приобрела из-за действий Петра Федоровича. Эти же настроения разделял и народ. Императора называли не иначе, как «ничтожнейшим из людей» и «ненавистником российского народа». 28 июня 1762 года император Петр 3 Федорович был свергнут с трона и арестован. Спустя одну неделю, некий Орлов А.Г. в пылу пьяной драки убил Петра.

Сохранились в истории России и светлые страницы сего периода. Петр старался навести порядок в стране, заботился о монастырях и храмах. Но это не способно перекрыть предательство императора, за которое он поплатился жизнью.

Еще при жизни в 1742 году императрица Елизавета Петровна законным наследником российского престола объявила своего племянника, сына покойной старшей сестры Анны Петровны, Карла-Петера-Ульриха герцога Гольштейн-Готорпского. Он также являлся шведским принцем, поскольку был внуком королевы Ульрики-Элеоноры, наследовавшей власть Карла XII, у которой не было детей. Поэтому мальчика воспитывали в лютеранской вере, а его воспитателем стал военный до мозга костей гофмаршал граф Отто Бруменн. Но по мирному договору, подписанному в городе Або в 1743 году после фактического поражения Швеции в войне с Россией, Ульрика-Элеонора вынуждена была от планов короновать внука на престол, и молодой герцог переехал в Санкт-Петербург из Стокгольма.

После принятия православия он получил имя Петра Федоровича. Его новым педагогом стал Якоб фон Штелин, который считал своего ученика одаренным молодым человеком. Он явно преуспевал в истории, математике, если это касалось фортификации и артиллерии, и музыке. Однако Елизавета Петровна была недовольна его успехами, поскольку он не желал изучать основы православия и русскую словесность. После рождения 20 сентября 1754 года внука Павла Петровича императрица стала приближать к себе умную и решительную Великую княгиню Екатерину Алексеевну, а упрямому племяннику «для развлечения» разрешила создать в Ораниенбауме Голштинский гвардейский полк. Без сомнения, она хотела объявить Павла наследником престола, а Екатерину провозгласить регентом до его совершеннолетия. Это еще более ухудшило отношения супругов.

После скоропостижной смерти Елизаветы Петровны 5 января 1762 года великий князь Петр III Федорович официально венчался на царство. Однако он не прекратил тех робких экономических и административных преобразований, которые начала покойная императрица, хотя личных симпатий к ней никогда не испытывал. Тихий, уютный Стокгольм, надо полагать, оставался для него райским уголком по сравнению с многолюдным и недостроенным Петербургом.

К этому времени в России сложилась непростая внутриполитическая обстановка.

В Уложении 1754 года императрицы Елизаветы Петровны говорилось о монопольном праве дворян владеть землей и крепостными. Помещики только не имели возможности лишить их жизни, наказывать кнутом для скота и пытать. Дворяне получили неограниченное право покупать и продавать крестьян. В елизаветинские времена главной формой протеста крепостных, раскольников и сектантов стали массовые побеги крестьян и посадских людей. Сотни тысяч бежали не только на Дон и в Сибирь, но и в Польшу, Финляндию, Швецию, Персию, Хиву и другие страны. Появились и другие признаки кризиса – страну наводнили «разбойничьи ватаги». Царствование «дщери Петровой» было не только периодом расцвета литературы и искусства, появлением дворянской интеллигенции, но в то же временем, когда российское податное население ощущало возрастание степени своей несвободы, человеческого унижения, бессилия против социальной несправедливости.

«Развитие остановилось раньше его роста; в лета мужества он оставался тем же, чем был в детстве, вырос, не созрев, - писал о новом императоре В.О. Ключевский. - Он был взрослым человеком, навсегда оставаясь ребенком». Выдающийся русский историк, как и другие отечественные и зарубежные исследователи, наградил Петра III множеством негативных качеств и оскорбительных эпитетов, с которыми можно поспорить. Ото всех предшествующих государынь и государей, пожалуй, только он продержался на троне 186 дней, хотя отличался самостоятельностью в принятии политических решений. Отрицательная характеристика Петра III уходит корнями к временам Екатерины II, которая приложила максимум усилий к тому, чтобы всячески опорочить супруга и внушить своим подданным мысль о том, какой великий подвиг совершен ею в деле спасения России от тирана. «Прошло более 30 лет с той поры, как печальной памяти Петр III сошел в могилу, - писал с горечью Н.М. Карамзин в 1797 году, - и обманутая Европа все это время судила об этом государе со слов его смертельных врагов или их подлых сторонников».

Новый император был небольшого роста, с непропорционально маленькой головой, и курносым. Его невзлюбили сразу за то, что после грандиозных побед над лучшей в Европе прусской армией Фридриха II Великого в Семилетней войне и взятия графом Чернышевым Берлина Петр III подписал унизительный - с точки зрения русского дворянства - мир, возвративший поверженной Пруссии все завоеванные территории безо всяких предварительных условий. Говорили, что он даже простоял под ружьем «на караул» два часа на январском морозе в знак извинения перед опустевшим зданием прусского посольства. Главнокомандующим российской армией был назначен герцог Георг Гольштейн-Готторпский. Когда фаворитка императора Елизавета Романовна Воронцова спросила его об этом странном поступке: «Что тебе, Петруша, дался этот Фридрих - ведь мы его бьем в хвост и гриву?», тот искренне ответил, что «я люблю Фридриха потому, что я люблю всех!» Однако более всего Петр III ценил разумный порядок и дисциплину, считая образцом порядки, заведенные в Пруссии. Подражая Фридриху Великому, прекрасно игравшему на флейте, император старательно учился скрипичному мастерству!

Впрочем, Петр Федорович рассчитывал, что король Пруссии поддержит его в войне с Данией, чтобы вернуть себе Голштинию, и даже направил 16 000 солдат и офицеров под командованием генерала от кавалерии Петра Александровича Румянцева в Брауншвейг. Однако прусская армия находилась в столь плачевном состоянии, что втягивать ее в новую войну Фридрих Великий не решился. Да и Румянцев был далеко не в восторге иметь союзниками много раз битых им пруссаков!

Ломоносов так отреагировал в своем памфлете на воцарение Петра III:

«Слыхал ли кто из в свет рожденных,

Чтоб торжествующий народ

Предался в руки побежденных?

О, стыд! О, странный оборот!»

Фридрих II Великий же в свою очередь присвоил императору звание полковника прусской армии, что еще более возмутило русское офицерство, разгромившее прежде непобедимых пруссаков и под Гросс-Егерсдорфом, и под Цорндорфом, и под Кунерсдорфом и овладевшее Берлином в 1760 году. Ничего, кроме бесценного военного опыта, заслуженного авторитета, воинских званий и орденов российские офицеры в результате кровопролитной Семилетней войны не получили.

И откровенно и, не скрывая этого, Петр III не любил свою «тощую и глупую» жену Софию-Фредерику-Августу принцессу фон Ангальт-Цербстскую, в православии императрицу Екатерину Алексеевну. Ее отец Христиан-Августин состоял на действительной прусской службе и являлся губернатором города Штеттина, а мать Иоганна-Елизавета происходила из старинного дворянского Гольштейн-Готторпского рода. Великий князь и его жена оказались дальними родственниками, и даже были схожими по характеру. Оба отличались редкой целеустремленностью, бесстрашием, граничащим с безумством, неограниченным честолюбием и непомерным тщеславием. И муж, и жена считали монаршую власть их естественным правом, а собственные решения – законом для подданных.

И хотя Екатерина Алексеевна подарила наследнику престола сына Павла Петровича, отношения между супругами всегда оставались прохладными. Несмотря на придворные сплетни о бесчисленных супружеских изменах жены, Павел был очень похож на отца. Но это, тем не менее, лишь отдалило супругов друг от друга. В окружении императора приглашенные им голштинские аристократы – принц Голштейн-Беккский, герцог Людвиг Голштинский и барон Унгерн - охотно судачили о любовных связях Екатерины то с князем Салтыковым (по слухам Павел Петрович был его сыном), то с князем Понятовским, то с графом Чернышевым, то с графом Григорием Орловым.

Раздражало императора стремление Екатерины обрусеть, постичь православные религиозные таинства, узнать традиции и обычаи будущих российских подданных, которые Петр III считал языческими. Он не раз говаривал, что, как Петр Великий, разведется с женой и станет супругом дочери канцлера, Елизавете Михайловне Воронцовой.

Екатерина платила ему полной взаимностью. Поводом для желаемого развода с нелюбимой супругой были сфабрикованные в Версале «письма» великой княгини Екатерины генералу-фельдмаршалу Апраксину о том, что после победы над прусскими войсками под Мемелем в 1757 году ему не следует вступать в Восточную Пруссию, чтобы дать возможность Фридриху Великому оправиться от поражения. Наоборот, когда французский посол в Варшаве потребовал от Елизаветы Петровны удаления короля Речи Посполитой Станислава-Августа Понятовского из Петербурга, намекая на его любовную связь с Великой княгиней, Екатерина откровенно заявила императрице: «Что такое представляет собою какой-то де Броньи по сравнению с Великой русской императрицей и как смеет он предписывать свою волю повелительнице сильнейшей европейской державы?».

Канцлеру Михаилу Илларионовичу Воронцову ничего не стоило доказать подложность этих бумаг, но, тем не менее, в частном разговоре с петербургским генерал-полицмейстером Николаем Алексеевичем Корфом Петр III высказал свои сокровенные мысли: «Мою жену я постригу в монахини, как сделал мой дед, великий Петр, с первой женой, - пусть молится и кается! И посажу их с сыном в Шлиссельбург...». Воронцов принял решение не торопить события с клеветой на супругу императора.

Однако эта его крылатая фраза о «всеобщей христианской любви» и исполнение произведений Моцарта на скрипке на очень приличном уровне, с которой Петр III хотел войти в российскую историю, популярности ему в среде отечественного дворянства не прибавила. В действительности, воспитанный в строгой немецкой атмосфере, он был разочарован теми нравами, которые царили при дворе его сердобольной тетки с ее фаворитами, министерской чехардой, вечными бальными церемониями и военными парадами в честь Петровских побед. Петр III, приняв православие, не любил посещать церковную службу в храмах, особенно на Пасху, совершать паломничества по святым местам и монастырям и соблюдать обязательные религиозные посты. Русские дворяне считали, что в глубине души он всегда оставался лютеранином, если даже не «вольнодумцем на французский манер».

Великий князь в свое время от души хохотал над рескриптом Елизаветы Петровны, по которому «камердинер, кой дежурит у дверей Ея Величества ночью, обязан прислушиваться и, когда матушка-императрица закричит от сна кошмарного, положить ей руку на лоб и произнести “лебедь белая”, за что сей камердинер жалуется во дворянство и получает фамилию Лебедев». По мере старения Елизавета Петровна постоянно видела во сне одну и ту же сцену, как она поднимает с постели свергнутую Анну Леопольдовну, к тому времени давно упокоившуюся в Холмогорах. Не помогало и то, что почти каждую ночь она меняла спальную комнату. Дворян Лебедевых становилось все больше. Для простоты отличия их от крестьянского сословия таких стали величать после очередной паспортизации в царствование Александра II помещиками Лебединскими.

Кроме «вселенской доброты» и скрипки, Петр III обожал субординацию, порядок и справедливость. При нем были возвращены из ссылки опальные при Елизавете Петровне вельможи - герцог Бирон, граф Миних, граф Лесток и баронесса Менгден и восстановлены в чинах и состоянии. Это было воспринято как преддверие новой «бироновщины»; просто еще не вырисовывался облик нового иноземного фаворита. Военный до мозга костей генерал-поручик граф Иван Васильевич Гудович для этой роли явно не подходил, беззубый и идиотически улыбающийся Миних и навсегда перепуганный Бирон в расчет никем, разумеется, не брались.

Сам вид Петербурга, где среди землянок и «курных изб» государственных крепостных и приписанных к посаду горожан, возвышались Петропавловская крепость, Зимний дворец и дом генерал-губернатора столицы Меншикова, с захламленными грязными улочками, вызывал у императора отвращение. Впрочем, Москва выглядела не лучше, выделяясь только своими многочисленными соборами, церквями и монастырями. Тем более что сам Петр Великий запретил застраивать Москву кирпичными зданиями и мостить камнем улицы. Петру III хотелось немного облагородить облик своей столицы - «северной Венеции».

И он вместе с генерал-губернатором Санкт-Петербурга князем Черкасским отдали приказ очистить много лет захламленную строительную площадку перед Зимним дворцом, через которую пробирались придворные к парадному подъезду, словно через руины Помпей, разрывая камзолы и пачкая сапоги. Петербуржцы разобрали все завалы за полчаса, забрав себе и битый кирпич, и обрезки стропил, и ржавые гвозди, и остатки стекла и обломки строительных лесов. Площадь вскоре же была идеально замощена датскими мастерами и стала украшением столицы. Город стал понемногу отстраиваться, за что горожане были крайне признательны Петру III. Та же участь постигла строительные свалки в Петергофе, Ораниенбауме, у Александро-Невской Лавры и на Стрельне. Русские дворяне увидели в этом дурной знак - порядков иноземных они не любили и боялись со времен Анны Иоанновны. Новые городские кварталы за Мойкой, где простолюдины открывали «доходные дома» подчас выглядели лучше, чем посадские деревянные избушки, словно перенесенные из боярского московского прошлого.

Императора невзлюбили еще и за то, что он придерживался строгого распорядка дня. Вставая в шесть часов утра, Петр III поднимал командиров гвардейских полков по тревоге, и устраивал военные смотры с обязательными упражнениями в шагистике, стрельбе и боевом перестроении. Дисциплину и военные упражнения русские гвардейцы ненавидели всеми фибрами души, считая своей привилегией вольные порядки, иногда являясь в полки в домашних шлафроках и даже в ночных рубахах, но с уставной шпагой на талии! Последней каплей стало введение военной формы прусского образца. Вместо русской темно-зеленой армейской униформы с красными стоячими воротниками и обшлагами следовало носить мундиры оранжевого, голубого, оранжевого и даже канареечного цветов. Обязательными стали парики, аксельбанты и эспантоны, из-за которых «преображенцы», «семёновцы» и «измайловцы» стали почти неразличимы, и узкие сапоги, в голенища которых как встарь не помещались плоские немецкие водочные фляги. В разговоре со своими близкими друзьями, братьями Разумовскими, Алексеем и Кириллом, Петр III сказал, что русская «гвардия - это нынешние янычары, и ее следует ликвидировать!»

Причин для дворцового заговора в гвардии накапливалось достаточно. Будучи человеком неглупым, Петр III понимал, что доверять «русским преторианцам» свою жизнь опасно. И он решил создать свою личную охрану - Голштинский полк под командованием генерала Гудовича, но успел сформировать только один батальон в составе 1 590 человек. После странного завершения Россией своего участия в Семилетней войне гольштейн-готорпские и датские дворяне не спешили в Петербург, который явно стремился проводить изоляционистскую политику, не сулившую профессиональным военным никаких выгод. В Голштинский батальон рекрутировались отчаянные пройдохи, пропойцы и люди сомнительной репутации. Да и миролюбие императора настораживало наемников - двойное жалование российским военнослужащим выплачивалось только в период военных действий. Петр III же от этого правила отступать не собирался, тем более что государственная казна была основательно опустошена во время царствования Елизаветы Петровны.

Канцлер Михаил Илларионович Воронцов и действительный тайный советник и одновременно лейб-секретарь Дмитрий Иванович Волков, увидев либеральные настроения императора, немедленно стали готовить высочайшие манифесты, которые Петр III в отличие от Анны Леопольдовны и Елизаветы Петровны не только подписывал, но и прочитывал. Он лично поправлял текст проектов документов, вставляя в них собственные рациональные критические суждения.

Так, по его Указу от 21 февраля была ликвидирована зловещая Тайная Канцелярия, а ее архив «к вечному забвению» передавался в Правительствующий Сенат на постоянное хранение. Роковую для любого русского поданного формулу «Слово и дело!», которой было достаточно для «испытания на дыбе» всякого, независимо от его сословной принадлежности; запрещалось даже ее произносить.

В своем программном «Манифесте о вольности и свободе дворянства российского» от 18 февраля 1762 года Петр III вообще отменил физические пытки представителей господствующего сословия и предоставил им гарантии личной неприкосновенности, если это не касалось измены Отечеству. Даже такая «гуманная» казнь для дворян как урезание языка и ссылка в Сибирь вместо отсечения головы, введенная Елизаветой Петровной, запрещались. Его указами подтверждалась и расширялась дворянская монополия на винокурение.

Российское дворянство было потрясено публичным процессом по делу генеральши Марии Зотовой, поместья которой за бесчеловечное отношение к крепостным было продано с торгов в пользу солдат-инвалидов и увечных крестьян. Генерал-прокурору Сената графу Алексею Ивановичу Глебову было приказано начать следствие по делу многих дворян-изуверов. Император издал в этой связи отдельный указ, первый в российском законодательстве, квалифицирующий убийство помещиками своих крестьян как «тиранское мучение», за которое таких землевладельцев наказывали пожизненной ссылкой.

Отныне крестьян запрещалось наказывать батогами, что часто приводило к их гибели, - «для этого использовать только розги, коими сечь токмо по мягким местам, дабы не допустить членовредительства».

Все беглые крестьяне, сектанты-некрасовцы и дезертиры, десятками тысяч бежавшие большей частью на пограничную реку Яик, за Урал, и даже в далекие Речь Посполитую и Хиву в царствование Елизаветы Петровны, были амнистированы. По Указу от 29 января 1762 года они получили право возвращения в Россию не к прежним владельцам и в казармы, а в качестве государственных крепостных или пожалованы казачьим достоинством в Яицком казачьем войске. Именно здесь накопился самый взрывоопасный человеческий материал, отныне неистово преданный Петру III. Староверы-раскольники освобождались от налога за инакомыслие и могли теперь жить своим укладом. Наконец, с частновладельческих крепостных списывались все долги, накопившиеся с Соборного Уложения царя Алексея Михайловича. Народному ликованию не было предела: императору возносились молитвы во всех сельских приходах, полковых часовнях и раскольничьих скитах.

Обласканным оказалось и купечество. Именным указом императора разрешался беспошлинный вывоз сельскохозяйственных товаров и сырья в Европу, что существенно укрепило денежную систему страны. Для поддержки внешней торговли был создан Государственный банк с кредитным капиталом в пять миллионов серебряных рублей. Долгосрочный кредит могли получить торговцы всех трех гильдий.

Петр III решил завершить секуляризацию церковных земельных владений, незадолго до смерти начатую Петром Великим, ограничив указом от 21 марта 1762 года недвижимую собственность всех сельских приходов и монастырей их оградами и стенами, оставив им территории кладбищ, а также собирался запретить представителям духовенства владеть крепостными крестьянами и ремесленниками. Церковные иерархи встретили эти меры с откровенным недовольством, и примкнули к дворянской оппозиции.

Это привело к тому, что между приходскими священниками, которые всегда были ближе к народным массам, и провинциальным дворянам, которые сдерживали правительственные мероприятия, так или иначе улучшавшие положение крестьян и работных людей, и «белым духовенством», составлявшим устойчивую оппозицию укреплявшемуся абсолютизму начиная с патриарха Никона, пролегла пропасть. Русская православная церковь теперь не представляла собой единой силы, а общество оказалось расколотым. Став императрицей, Екатерина II эти указы отменила, что сделать Святейший Синод послушным своей власти.

Указы Петра III о всемерном поощрении торгово-промышленной деятельности должны были упорядочить денежные отношения в империи. Его «Указ о коммерции», включавший протекционистские меры по развитию хлебного экспорта, содержал конкретные указания о необходимости бережного отношения энергичных дворян и купцов к лесу, как к национальному богатству Российской империи.

Какие еще либеральные замыслы роились в голове императора, узнать уже никому не удастся...

Специальным постановлением Сената было решено поставить позолоченную статую Петру III, но он сам воспротивился этому. Шквал либеральных указов и манифестов до основания потряс дворянскую Россию, и растрогал патриархальную Русь, не расставшуюся еще окончательно с пережитками языческого идолопоклонства.

28 июня 1762 года за день до собственных именин Петр III в сопровождении голштинского батальона вместе с Елизаветой Романовной Воронцовой уехал в Ораниенбаум подготовить все к торжеству. Екатерина осталась в Петергофе без присмотра. Рано утром, разминувшись с торжественным поездом императора, карета с сержантом Преображенского полка Алексеем Григорьевичем Орловым и графом Александром Ильичом Бибиковым повернула к Моплезиру, забрала Екатерину и галопом помчалась в Петербург. Здесь уже было все подготовлено. Деньги на организацию дворцового переворота опять были получены в долг у французского посла барона де Бретейля, - король Людовик XV хотел, чтобы Россия вновь начала военные действия против Пруссии и Англии, что и было обещано графом Паниным в случае успешного свержения Петра III. Великая княгиня Екатерина, как правило, отмалчивалась, когда Панин красочно обрисовал ей облик «новой Европы» под эгидой Российской империи.

Четыреста «преображенцев», «измайловцев» и «семеновцев», изрядно подогретые водкой и несбыточными надеждами искоренить все иноземное, приветствовали бывшую немецкую принцессу как православную русскую императрицу как «матушку»! В Казанском соборе Екатерина II зачитала Манифест о собственном воцарении, написанный графом Никитой Ивановичем Паниным, где сообщалось, что в связи с тяжелым умственным расстройством Петра III, отразившимся в его неистовых республиканских устремлениях, она вынуждена принять государственную власть в свои руки. В Манифесте содержался намек на то, что после совершеннолетия сына Павла она сложит свои полномочия. Этот пункт Екатерина ухитрилась прочесть так невнятно, что никто в ликующей толпе толком ничего не расслышал. Как всегда, войска охотно и весело присягнули новой императрице и устремились к предварительно поставленным в подворотнях бочкам с пивом и водкой. Только Конногвардейский полк попытался прорваться на Невский, но на мостах плотно колесо к колесу были выставлены пушки под командованием цальмейстера (поручика) гвардейской артиллерии и любовника новой императрицы Григория Григорьевича Орлова, который поклялся потерять жизнь, но не дать сорвать коронацию. Пробиться через артиллерийские позиции оказалось невозможно без помощи пехоты, и конногвардейцы отступили. За свой подвиг во имя любимой Орлов получил титул графа, звание сенатора и чин генерал-адъютанта.

Вечером того же дня 20 000 конницы и пехоты, возглавляемые переодетой в мундир полковника Преображенского полка императрицей Екатериной II, двинулись в Ораниенбаум свергать законного потомка Романовых. Петру III попросту нечем было защищаться от этой огромной армии. Ему пришлось молча подписать акт об отречении, высокомерно протянутый женой прямо из седла. На фрейлине графине Елизавете Воронцовой измайловские солдаты изорвали в лоскутья ее бальное платье, а его крестница, юная княгиня Воронцова-Дашкова дерзко крикнула Петру в лицо: «Так-то, крестный, впредь не невежничай с женой!» Низложенный император печально ответствовал: «Дитя мое, вам не мешает помнить, что водить хлеб-соль с честными дураками, как ваша сестра и я, гораздо безопаснее, чем с великими умниками, которые выжмут сок из лимона, а корки бросают под ноги».

На следующий день Петр III находился уже под домашним арестом в Ропше. Ему было позволено проживать там с любимой собакой, слугой негром и скрипкой. Жить ему оставалось всего неделю. Он успел написать Екатерине II две записки с мольбой о пощаде и просьбой отпустить его в Англию вместе с Елизаветой Воронцовой, заканчивавшиеся словами «надеюсь на Ваше великодушие, что Вы не оставите меня без пропитания по христианскому образцу», подписанные «преданный Вам лакей».

В субботу 6 июля Петр III был убит во время карточной игры своими добровольными тюремщиками Алексеем Орловым и князем Федором Барятинским. Караул бессменно несли гвардейцы Григорий Потемкин и Платон Зубов, которые были посвящены в планы заговора и стали свидетелями издевательств над опальным императором, но им не препятствовали. Еще утром Орлов написал пьяным и качающемся от бессонницы почерком, вероятно, прямо на барабане флаг-офицера, записку «матушке нашей Всероссийской» Екатерине II, в которой сообщал, что «урод наш очень занемог, как бы сегодня не помер».

Судьба Петра Федоровича была предрешена, нужен был только повод. И Орлов обвинил Петра в том, что тот передергивает карту, на что тот с возмущением закричал: «С кем говоришь, холоп?!». Последовал точный страшной силы удар вилкой в горло, и с хрипом бывший император упал навзничь. Орлов растерялся, но находчивый князь Барятинский тут же туго перетянул горло умирающего шелковым голштинским шарфом, да так, что кровь не отлила от головы и запеклась под кожей лица.

Позже протрезвевший Алексей Орлов написал обстоятельный доклад Екатерине II, в котором признал себя виновным в смерти Петра III: «Матушка милосердная Государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось: не поверишь верному своему рабу. Но как перед Богом скажу истину. Матушка! Готов идти на смерть, но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка – его нет на свете. Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на государя! Но свершилась беда. Он заспорил за столом с князем Федором Борятинским; не успели мы [с вахмистром Потемкиным] их разнять, а его уже не стало. Сами не помним, что делали, но все мы виноваты и достойны казни. Помилуй меня хоть для брата. Повинную тебе принес, и разыскивать нечего. Прости или прикажи скорее окончить. Свет не мил – прогневили тебя и погубили души навек».

Екатерина пролила «вдовью слезу», и щедро наградила всех участников дворцового переворота, одновременно присвоив гвардейским офицерам внеочередные воинские звания. Малороссийский гетман, генерал-фельдмаршал граф Кирилл Григорьевич Разумовский начал получать «сверх его гетманских доходов и получаемого им жалования» по 5 000 рублей в год и действительный статский советник, сенатор и обергофмейстер граф Никита Иванович Панин – по 5 000 рублей в год. Действительному камергеру Григорию Григорьевичу Орлову было пожаловано 800 душ крепостных, и столько же секунд-майору Преображенского полка Алексею Григорьевичу Орлову. Капитан-поручик Преображенского полка Петр Пассек и поручик Семеновского полка князь Федор Борятинский награждались 24 000 рублями каждый. Не были обделены вниманием императрицы и подпоручик Преображенского полка князь Григорий Потемкин, получивший 400 душ крепостных, и князь Петр Голицын, которому было выдано из казны 24 000 рублей.

8 июня 1762 года Екатерина II публично объявила, что Петр III Федорович умер: «Бывший император волею Божьей внезапно скончался от геморроидальной колики и прежестокой боли в кишках» - что было абсолютно непонятно большинству присутствовавших из-за повсеместной медицинской неграмотности - и даже устроила пышные «похороны» простого деревянного гроба, без каких бы то ни было украшений, который был положен в фамильный склеп Романовых. Ночью вовнутрь простой деревянной домовины были тайно уложены останки убиенного императора.

Настоящее же погребение состоялось в Ропше днем раньше. Убийство императора Петра III имело необычные последствия: из-за перетянутого в момент смерти горла шарфом в гробу лежал... негр! Солдаты караула тут же решили, что вместо Петра III положили «арапа», одного из многочисленных дворцовых шутов, тем более, потому, что знали: к похоронам почетный гвардейский караул готовился назавтра. Этот слух распространился среди гвардейцев, солдат и казаков, расквартированных в Петербурге. Прошел слух по всей России, что добрый к народу царь Петр Федорович чудесным образом спасся, и дважды предавали земле не его, а каких-то простолюдинов или придворных шутов. И поэтому состоялось более двадцати «чудесных избавлений» Петра III, крупнейшим явлением из которых был донской казак, отставной хорунжий Емельян Иванович Пугачев, организовавший страшный и беспощадный русский бунт. Судя по всему, ему многое было известно об обстоятельствах двойного погребения императора и о том, что поддержать его «воскрешение» готовы яицкие казаки и беглые раскольники: не случайно же на знаменах армии Пугачева был изображен старообрядческий крест.

Пророчество Петра III, высказанное княгине Воронцовой-Дашковой, оказалось верным. В вящей «благодарности» Екатерины II вскоре пришлось убедиться всем тем, кто помог ей стать императрицей. Вопреки их мнению, чтобы она объявила себя регентшей и правила бы с помощью Императорского совета, она объявила себя императрицей и официально короновалась 22 сентября 1762 года в Успенском соборе в Кремле.

Грозным предупреждением для вероятной дворянской оппозиции стало восстановление сыскной полиции, получившей новое наименование Тайной Экспедиции.

Теперь и против императрицы был составлен заговор. Декабрист Михаил Иванович Фонвизин оставил любопытную запись: «В 1773 году..., когда цесаревич достиг совершеннолетия и женился на дармштадской принцессе, названной Натальей Алексеевной, граф Н.И. Панин, брат его фельдмаршал П.И. Панин, княгиня Е.Р. Дашкова, князь Н.В. Репнин, кто-то из архиереев, чуть ли не митрополит Гавриил, и многие из тогдашних вельмож и гвардейских офицеров вступили в заговор с целью свергнуть с престола царствующую без [законного] права [на престол] Екатерину II и вместо нее возвести совершеннолетнего ее сына. Павел Петрович знал об этом, согласился принять предложенную ему Паниным конституцию, утвердил ее своею подписью и дал присягу о том, что, воцарившись, не нарушит этого коренного государственного закона, ограничивающего самодержавие».

Особенность всех российских заговоров состояла в том, что оппозиционеры, не имевшие такого опыта, как их западноевропейские единомышленники, постоянно стремились расширить пределы своего узкого круга. А уж если дело касалось высшего духовенства, то их замыслы становились известными даже приходским священникам, которые в России должны были сразу разъяснить простолюдинам изменения в политике государства. Нельзя считать случайностью или простым совпадением появление Емельяна Ивановича Пугачева именно в 1773 году: он мог узнать о планах сановных заговорщиков именно из этого источника и по-своему использовать оппозиционные настроения дворянства против императрицы в столице, бесстрашно двинувшись навстречу регулярным полкам императорской армии в приуральских степях, нанося им поражение за поражением.

Недаром Пугачев, как и они, постоянно апеллировал к имени Павла как будущему продолжателю «отцовского» дела и свержения ненавистной матери. Екатерина II узнала о подготовке переворота, совпавшего с «пугачевщиной», и практически год провела в адмиральской каюте своей яхты «Штандарт», постоянно стоявшей у Васильевской стрелки под охраной двух новейших линкоров с верными экипажами. В тяжелую минуту она была готова отплыть в Швецию или в Англию.

После публичной казни Пугачева в Москве все сановные петербургские заговорщики были отправлены в почетную отставку. Чрезмерно энергичная Екатерина Романовна Воронцова-Дашкова отправилась надолго в собственное имение, граф Панин, формально оставаясь Президентом Иностранной коллегии, был фактически отстранен от государственных дел, а Григорий Григорьевич Орлов, якобы тайно обвенчанный с императрицей, больше не допускался на аудиенции с Екатериной II, и позже сослан в собственную вотчину. Генерал-адмирал граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский, герой первой русско-турецкой войны, освобождался от должности командующего российским флотом и направлялся на дипломатическую службу за границу.

Длительная и неудачная осада Оренбурга тоже имела свои причины. Генерал от инфантерии Леонтий Леонтьевич Беннигсен позже свидетельствовал: «Когда императрица проживала в Царском Селе в течение летнего сезона, Павел обыкновенно жил в Гатчине, где у него находился большой отряд войска. Он окружал себя стражей и пикетами; патрули постоянно охраняли дорогу в Царское Село, особенно ночью, чтобы воспрепятствовать какому-либо ее неожиданному предприятию. Он даже заранее определял маршрут, по которому он удалился бы с войсками в случае необходимости; дороги по этому маршруту были изучены доверенными офицерами. Маршрут этот вел в землю уральских казаков, откуда появился известный бунтовщик Пугачев, который в...1773 году сумел составить себе значительную партию, сначала среди самих казаков, уверив их, что он был Петр III, убежавший из тюрьмы, где его держали, ложно объявив о его смерти. Павел очень рассчитывал на добрый прием и преданность этих казаков... Столицей же он хотел сделать Оренбург». Вероятно, Павел почерпнул эту идею в разговорах с отцом, которого в младенчестве он очень любил. Не случайно одним из первых малообъяснимых - с точки зрения здравого смысла - поступков императора Павла I был торжественный акт вторичного «венчания» двух августейших покойников в их гробах - Екатерины II и Петра III!

Так дворцовые перевороты в «недостроенной Петром Великим храмине» создавали постоянную почву для самозванства, которые преследовали интересы и дворянской России и крепостной православной Руси, да и происходили почти одновременно. Так уж повелось со Смутного времени.

21 февраля 1728 года граф Генрих Фридрих Бассевич , первый министр голштинского двора, оставил запись: «Родился между полуднем и первым часом дня, здоровым и крепким. Его решено было назвать Карл Петер ». Новорождённому, о котором шла речь, суждено будет стать русским императором Петром III .

Об этой фигуре мы имеем представление превратное. Настолько, что диву даёшься: как «национальный предатель и откровенно слабоумный пьяница» вообще продержался на российском престоле даже такое краткое время? У многих создаётся впечатление, что основная и даже единственная историческая роль Петра III — это вовремя жениться на будущей Екатерине Великой , а потом умереть, чтобы расчистить дорогу блистательной «матушке-императрице».

1. Труды и дни

Некоторые признают наиболее убедительным язык цифр. Кое в чём они правы: именно так можно навскидку определить если не результативность, то работоспособность и активность правителя. Если посмотреть на Петра III с этой точки зрения, то получится интересная пропорция. На престоле он провёл 186 дней. За это время им подписано 192 закона и указа: это не считая всякой мелочи вроде представлений к наградам. В среднем выходит примерно 30 указов в месяц, даже чуть больше. Таким образом, он уверенно входит в топ-3 правителей XVIII столетия. И даже занимает в нём почётное второе место после своего сына Павла I . Тот в среднем издавал по 42 законодательных акта в месяц. Для сравнения: Екатерина Великая издавала по 12 законов в месяц, а Пётр Великий — по 8. Особо следует отметить любопытный факт: некоторые из этих законов приписывают «человеколюбию и просвещённости» Екатерины II, его вдовы. В частности, «Манифест о вольности дворянской», прида ние убийству крепостных хозяевами статуса «тиранского мучения» и упразднение зловещей Тайной канцелярии. Хотя на самом деле вся заслуга Екатерины состоит только в том, что она не отменила распоряжения своего покойного супруга.

2. Не из родни, а в родню

Одна из хуковых фраз Булгакова — слова Воланда из «Мастера и Маргариты»: «Да, как причудливо тасуется колода! Кровь!» Она в полной мере применима к Петру III. В его случае, правда, колоду тасовали вручную. Несколько показавшихся перспективными династических браков — и вот, извольте, родился наш герой. Кстати, помните имя, данное ему при рождении? Оно тоже из этой серии. Карл Петер. Петер — в честь родного деда по материнской линии, русского императора Петра I. А Карл — по той причине, что по отцовской линии малыш приходился внучатым племянником шведскому королю Карлу XII . Два великих деда, сражавшихся между собой без малого четверть века и перекроивших карту Европы. Пётр III отлично это осознавал. Более того, вёл себя так, что его сходство одновременно и с Петром I, и с Карлом XII замечали многие. Например, французский дипломат в России Жан-Луи Фавье: «Он подражает обоим в простоте своих вкусов и в одежде... Погруженные в роскошь и бездействие придворные страшатся времени, когда ими будет управлять государь, одинаково суровый к самому себе и к другим».

3. Коронация после смерти: поздно или никогда?

С теми, кто говорит, что Пётр III был неполноценным, можно согласиться. Но только в одном. Он, пожалуй, действительно не был при жизни полноценным императором. Поскольку до коронации, которая знаменует всю полноту власти, так и не дожил. В июне 1762 г. отречение от престола подписал провозглашённый, но не коронованный император.

Ситуацию исправил Павел I, его сын. Он совершил уникальный, беспрецедентный поступок. Спустя 34 года после смерти Петра III новый император вскрыл его гроб и короновал останки покойного батюшки по всем правилам. Изящный штрих: Большую Императорскую корону при этом заставили держать Алексея Орлова , одного из предполагаемых убийц Петра III. По воспоминаниям современников, граф Орлов после этого «зашёл в тёмный угол и взрыд плакал, руки его трепетали». Коронация покойного и одновременно месть его убийцам — такого русская история ещё не знала. Пётр III — единственный русский царь, по-настоящему ставший таковым уже после смерти.

Эксгумация Петра III. Аллегорическая гравюра Николая Анселена. Источник: Public Domain

4. Выигранная Семилетняя

Больше всего нареканий вызывает прекращение войны с Пруссией. Той самой Семилетней войны, где проявился гений будущих блистательных полководцев «золотого века Екатерины»: Петра Румянцева и Александра Суворова . Претензии примерно такие: «Наши годом раньше взяли Берлин, и вся Пруссия была у нас в кармане. Даже Кёнигсберг уже четыре года был русским городом, и в его университете учились русские студенты. А тут явился Пётр III, раболепствующий перед прусскими порядками и лично прусским королём Фридрихом . И всё пустил псу под хвост: наши обязывались вывести войска и отдать всё завоёванное».

На самом деле всё обстояло почти наоборот. На момент смерти Петра III русские войска по-прежнему занимали всю эту территорию. Более того, склады провианта и боезапас их были пополнены, а к Кенигсбергу была отправлена русская эскадра.

Кроме этого, согласно договору, Фридрих обязывался отвоевать у Дании и передать России провинцию Шлезвиг. А вот Пётр сохранял за собой право остановить вывод русских войск «ввиду продолжающихся в Европе беспокойств».

И выведение войск из Восточной Пруссии, и то, что России так и не досталось то, что ей обещал Фридрих, — это целиком дело рук Екатерины II. Вернее, последствия её бездействия. Она настолько была занята сначала переворотом и устранением мужа, а потом — укреплением собственной власти, что за соблюдением условий договора не следила.

5. Несостоявшийся русский прорыв

В статусе наследника русского престола Пётр пребывал без малого двадцать лет. И, говоря откровенно, не проявил себя за это время ничем, кроме склонности к пьянству, игре в солдатики и муштре по прусскому образцу. Во всяком случае, так принято считать. Как правило, без подробностей обходятся и при описании недолгого временного промежутка: с февраля 1759 г. по январь 1762 г.

Между тем это был, пожалуй, самый светлый этап в жизни наследника. Его наконец-то допустили до настоящего дела. Да, с большим скрипом и до дела вроде бы невеликого. Но всё же. В феврале 1759 г. Петра назначили генерал-директором Сухопутного шляхетского корпуса.

Документы, связанные с этим учебным заведением и подписанные наследником престола, ясно показывают, что это был разумный, трезвый, здравомыслящий человек, способный мыслить в государственном масштабе. То, что он прежде всего озабочен материальной базой корпуса, само собой разумеется. Расширение и реконструкция казармы-общежития, налаживание работы корпусной типографии, «дабы печатать все нужные книги на русском, немецком и французском языках», внимательное отношение к питанию и обмундированию... И, кроме этого, далеко идущие замыслы. В частности, масштабный проект по созданию «полнейшего географического и исторического описания России, дабы воспитываемые в оном корпусе молодые люди не токмо иностранных земель географию, которой их действительно обучают, основательно знали, но и о состоянии отечества своего ясное имели понимание».