Первые поселения меотов на кубани год. По страницам истории Кубани. Краеведческие очерки. Нарративные источники о меотах

Кто такие меоты, откуда пришли на Дон? А может вовсе, и не приходили, а жили здесь изначально? Так или иначе, но таинственные меоты жили на Дону с конца прошлой эры и начала нашей эры. Они жили примерно в то же время, что и сарматы. Они были либо союзниками, либо деловыми партнёрами. Как предполагают учёные, после разгрома Боспорским царём непокорных поселений Танаиса, воинственных меотов пересилили сюда для поддержки власти империи.

Родина меотов.

Согласно последним исследованиям меоты это представители оседлой северокавказской культуры. Их родина Адыгея. Именно здесь, возможно научились обрабатывать медь, сплавлять бронзу и железо. Что в древности сделало данный регион металло-литейным центром. Меоты собирательное название, так в античные времена называлось Азовское море - Меотское озеро. На самом деле это были племена досхи, синды, дандарии.

Есть небольшой спор в происхождение меотов. Одни утверждают, что данная культура ведёт начало с ямной культуры и является реликтовой нашего региона. Другие, говорят о родственных взаимосвязях и племенами древних индусов. Возможно, что две гипотезы и являются истиной. Ведь на большом протяжение времени ирано-язычные племена приходили в европейскую степь и вливались в культуру и родственные связи аборигенных племён.

Религия и таинственность.

Как и многие другие развитые античные культуры, таинственные меоты имели разветвлённую систему богов. Но в большинстве случаев они поклонялись силам природы, животным, были и боги ремёсел. Своим богам они приносили жертвы. Одним из ярких примеров меотского городища является Кобякова крепость. По легенде на нём древние люди поклонялись страшному зверю и не волку и не собаке, кровожадному чудовищу.

Их ритуалы были сложными и до мелочи детальными. К тому же они специально уродовали, удлиняли, растягивая кости черепа, чтобы подчеркнуть своё преимущество и отличие от остальных представителей человечества. Черепа обматывались материалом у юношей и через время становились вытянутыми.

Ярким ритуальным признаком в захоронениях, было наличием под головой покойника бронзовой или глиняной чаши.

Чем занимались.

Племена меотов вели осёдлый образ жизни. У них было сильно развито растениеводство и животноводство, развивались всевозможные ремёсла. Следует так же заметить, что меоты были отличными рыболовами. На развалинах древних поселениях находят большое количество костей рыб, причём не малых размеров.

Можно предположить, что меоты проживавшие на территории древней Ростовской области являлись носителями языческих культов. Среди остальных племён северокавказского населения, они несли религиозное знание, имели главенствующую роль в общественной жизни, в частности были жрецами.

Интересные материалы сайта

Меотский этнос существовал на протяжении, по меньшей мере, 1200 лет. За время его существования в степи сменились две крупных кочевых культуры – скифская и сарматская. Военизированный характер меотской культуры был определен постоянной военной угрозой со стороны ираноязычных кочевников. Меотские поселения поэтапно занимают значительные территории на правом берегу Кубани, вдоль восточного побережья Азовского моря и даже перешагивают устье Дона в западном направлении. На протяжении многих столетий меотские городища существовали на открытых степных и лесостепных участках кубано-донской равнины.

Меотская страна представляла собой мощное в военно-политическом отношении этнотерриториальное объединение родственных племен. В этом плане «Меотия» напоминает нам позднейшую Черкесию: 1) единство этническое и культурное при отсутствии единого государства; 2) «Меотия» предстает как союзническое объединение самостоятельных территорий-княжеств, каждое из которых вмещало в себя субэтническое подразделение: синды, тореты, досхи, дандарии, фатеи, псессы, обидиакены, ситтакены, конапсены и др. группы, можно полагать, осознающего свое единство меотского этноса; 3) как и Черкесия, «Меотия» – центр военной и всаднической культуры с высоким уровнем развития оружейного дела и коневодства; 4) как и Черкесия, «Меотия» – самая многочисленная страна Северного Кавказа, занимающая те же пределы, что и Черкесия в эпоху Интериано: от устья Дона до Абхазии (северной части Колхиды); 5) как и черкесы, меоты активно осваивают выгодные в геополитическом и ландшафтном плане соседние (а, иногда, удаленные) районы: Восточный Крым, Нижнее Подонье, Кабарда, Среднее Поднепровье, Колхида; 6) как и в Зихии-Черкесии XIII – XVIII вв. в стране меотов развивается производящее товарное сельское хозяйство; 8) характер взаимоотношений греков с меотами точь-в-точь такой же, как у генуэзцев с черкесами – сходство такое, что даже породило одинаковые историографические клише.

Формирование меотской культуры на пространстве бассейна реки Кубань. VIII – VII вв. до н. э.

Ранний железный век – VIII – VII вв. до н.э. – на территории Северо-Западного Кавказа совпадает с этапом сложения единой меотской культуры.

В. А. Трифонов, автор одного из наиболее тщательных исследований дольменной культуры Западного Кавказа, отмечает преемственность протомеотской культуры в отношении дольменной культуры1.

Исследования В. Р. Эрлиха со всей очевидностью демонстрируют нам ареал протомеотской культуры в Закубанье: могильники и поселения зафиксированы в предгорной и горной зонах, вдоль всего течения Лабы, Белой, Пшехи, Пшиша, Псекупса, Абина и вдоль побережья от Таманского полуострова до Туапсе. См. карту, составленную В.Р. Эрлихом.

Карта основных памятников протомеотской культуры Северо-Западного Кавказа VII–VI вв. до н. э. I – памятники приморско-абинского локального варианта; II – памятники центрального варианта; III – памятники предгорного варианта.
1 — Новониколаевский II, 2 — Брюховецкая, 3 — Батуринская, 4 — Анапский, 5 — Первомайский, 6 — Патрей, 7 — Шум-речка, 8 — Сукко, 9 — Семибратнее городище, 10 -Большие Хутора, 11 — Абрау-Дюрсо, 12 — Широкая Балка, 13 — Шесхарис, 14 — ст. Крымская (Крымск), 15 — Геленджик, 16 — Геленджиские дольмены, 17 — р. Адерби, 18 — Псыбе, 19-Грузинка VII, 20 — ст. Шапсугская, 21 — окрестности Абинска, 22 — Абинский, 23 — Ястребовский, 24 — Мингрельский, 25 — Цеплиевский Кут, 26 — Черноклен, 27- Холмский, 28 — Ахтырский Лиман, 29 — ст. Ильская, 30 — хут. Ленина, 31 — Казово III, 32 — Псекупский, 33 — Начерзий, 34 — Ленинохабль, 35 -пос. Тауйхабль, 36 — к.м. Чишхо, 37 — Беляевский, 38 — Пшиш I, 39 — Красногвардейское II, 40 — Николаевский мог., 41 -Усть-Лабинский курган, 42 — Кубанское пос, 43 — Кубанский мог., 44 — хут. Зубовский, 45 — Уляпское пос, 46 — аул Уляп, 47 — хут. Дукмасов, 48 — хут. Чернышов, 49 — Серегинское пос, 50 — Уашхиту I, 51 — Гуамский Грот, 52 — ст. Дагестанская, 53 — ст. Тверская, 54 — Курджипское пос, 55 — Кочипэ, 56 — Ханская, 57 — Майкоп, 58 — Абадзехская, 59 — Хаджох, 60 — Каменномостский, 61 — Махошевская, 62 — Фарс, 63 -Клады, 64 — Ясеновая Поляна, 65 — Элит, 66 — ст. Бесленеевская, 67 — Каладжинское пос, 68 — Ахметовское пос, 69 — оз. Марьинское, 70 — с. Благодарное, 71 — Туапсе, 72 — Некрасовская

Как видим, ареал протомеотской культуры в точности совпадает с ареалом, в котором изначально формировались и впоследствии расширялись далеко за его пределы такие культуры как майкопская, дольменная, а также уже исторически хорошо описанные этнокультурные и политические объединения – Зихия (VI – XII) и Черкесия (XIII – XVIII) века. Таким образом, ареал протомеотской культуры – типичный ареал автохтонной культуры Северо-Западного Кавказа, полностью включенный в 6-тысячелетний процесс этнической истории С.-З. Кавказа и, соответственно, в процесс, в первую очередь, адыгского этногенеза.

Нарративные источники о меотах

Письменные упоминания о меотах начинаются в VI в. до н.э., а последние сообщения о народе меотов относятся к VI в. н. э.

Страбон (63 г. до н. э. – 23 г. н. э.) отмечал, что к числу меотов относились и синды, а субэтнический состав меотов представлен у него следующим списком: «К числу меотов принадлежат сами синды и дандарии, тореаты, агры и аррехи, а также тарпеты, обидиакены, ситтакены, доски и некоторые другие. К ним относятся аспургианы, живущие на пространстве в 500 стадий между Фанагорией и Горгиппией»2.

О воинственности меотов: «Ведь по всему этому побережью (восточному берегу Меотиды – Прим. С.Х.) меоты; хотя они и занимаются земледелием, но не менее воинственны, чем кочевники». Важным представляется замечание Страбона о том, что меоты «распадаются на несколько племен» и что те, которые живут у Танаиса «отличаются большей дикостью, а те, что граничат с Боспором, более цивилизованы»3.

Один из ведущих европейских картографов последней трети XVI в. Абрахам Ортелиус (1527 – 1598) создал несколько выдающихся реконструкций этнополитического состояния античного пространства.

Реконструкция Ортелиуса содержит все основные этнонимы, упоминавшиеся в античных источниках при описании бассейна Черного моря: между Кубанью и Доном отмечены меоты (maeotae), синды, ахеи, керкеты, саниги, епагериты, гениохи, конапсени (conapseni), арихи, аспургианы, боспораны и пр. С западной стороны Меотиды отмечены меоты (maeotae), язиги (Iazyges), вторая Синдика (Sendica).

Меоты и кочевники: характер политических и культурных отношений

В.Р. Эрлих отмечает очень давний характер культурного влияния меотов на кочевников – в первую очередь, в таких отраслях, как металлообработка, изготовление оружия и всаднической амуниции.

Еще в предскифское время протомеотское население Северо-Западного Кавказа «снабжало кочевников металлической уздой и оружием… Элитные комплексы с северокавказским, в том числе и протомеотскими всадническим и колесничными наборами, появляющиеся повсеместно в степи и лесостепи юга Восточной Европы… дают основание нам полагать, что в данном случае мы имеем дело с военной экспансией с территории Предкавказья, в том числе из ареала протомеотской группы памятников»4.

Известный специалист по раннему железному веку К. Метцнер-Небельсик предполагает, что за серией престижных меотских предметов в Центральной Европе скрывается постоянная потребность населения этого региона в лошадях, которые путем обмена доставлялись из ареала меотской культуры5.

Ортелиус Абрахам. Понт Эвксинский. 1590 г. Реконструкция этнической и политической карты бассейна Черного моря по античным источникам. Abrahami Ortelii. Pontvs Euxinvs. Van den Keere, Pieter (1571–1646). Graveur. Bibliothèque nationale de France. Collection d’Anville. 38 × 49 см.
http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/6/6b/Abrahami_Ortelii._Pontvs_Euxinvs_%2817th_century%29.jpg?uselang=ru

Как отмечено выше, меотские поселения занимали все пространство интериановской Черкесии 1500 года – от устья Дона до Черного моря.

В.Р. Эрлих прослеживает типичные меотские ритуальные комплексы в западных районах Колхиды (на территории современной Абхазии) в IV в. до н.э.: «Чрезвычайно интересно открытие меотского святилища в Абхазии в г. Очамчира, на территории древнего Гюэноса. Возможно, это материальное свидетельство о неизвестном по письменным источникам проникновении во второй половине IV в. до н.э. населения из Закубанья в Закавказье. Восточный холм этого городища, нижние слои которого датируются VI–V вв. до н.э., в IV в. прекращает существовать. Позднейшими комплексами являются здесь погребения конских черепов с уздой кубанского облика… Узда, сопровождающая комплексы, находит близкие аналогии в Уляпских, Елизаветинских, Тенгинских и Воронежских курганах. А сам обряд, заключающийся в захоронении конских черепов с уздечкой, находит параллели в серии меотских святилищ IV в. до н.э. – Уляпских, Тенгинских, Воронежских, Говердовских… В данном случае интересен сам факт устройства меотского святилища в слое поселения, жизнь на котором уже в это время прекратилась. Не исключено, что и прекратилась она не без помощи появившихся здесь меотских всадников, совершивших жертвоприношение»6.

Меотский племенной союз сформировался на Северо-Западном Кавказе задолго до появления скифов в степях Северного Причерноморья, не просто пережил скифов, но территориально вырос на протяжении скифской эпохи. Затем, в таком преуспевающем состоянии, меоты встретили сарматское вторжение, сумели противостоять ему на обширном равнинном пространстве от Дона до Кубани и также пережили Сарматию.

Для самых первых коллективов савроматов уже важнейшее значение имели их контакты с меотскими племенами7. Восточные районы Верхней Меотии были заняты сарматским племенем сираков, археологические следы которых наглядно свидетельствуют о процессе меотизации кочевников8.

Мы можем предполагать, что меото-сарматские связи носили преимущественно мирный характер. Меоты могли вполне сознательно пойти на то, чтобы разрешить селиться поблизости от своих городищ кочевникам, которые становились своего рода буфером между ними и другими племенами сармат, кочевавших в Подонье и Поволжье. Существование такой адаптивной прослойки в виде сираков позволяло быстро реагировать на угрозы внезапных сарматских рейдов. В том случае, конечно же, если таковые имели место. В черкесскую эпоху, точно также ногайское расселение первым принимало на себя атаки из дальних районов степи. Калмыцкая угроза, обозначившаяся в середине XVII в., сподвигнула ногайцев, крымских татар и черкесов к созданию оборонительного союза, просуществовавшего больше столетия, пока хан Убаши в 1771 г. не увел большую часть своего народа в Китай.

В 49 году н.э. сираки получают сильнейший удар со стороны римлян и почти полностью исчезают из степей между Кубанью и Доном. И.И. Марченко зафиксировал всего 13 сиракских могил I–III вв. н.э.9.

Вполне вероятно, что откочевка сармат из меотского края повлияла негативно на систему безопасности оседлого населения. Стали возможны неожиданные нападения больших масс кочевников и не только из круга сармато-аланских племен. Нападения на зажиточных меотских земледельцев могли организовать древнегерманские племена готов, захвативших Северное Причерноморье (условно, Европейскую Сарматию) и оттуда угрожавших Боспорскому царству и населению Северо-Западного Кавказа.

Вопрос о том, кто выступил могильщиком меотского процветания на равнине между Кубанью и Доном, пока остается открытым. Но предположение о том, что это могли быть готы, аннексировавшие Крым, разграбившие Пантикапей и на боспорских кораблях устроивших настоящий террор не только в бассейне Черного моря, но и в Эгейском море, выглядит вполне реалистичным.

Район концентрации готских племен у Меотиды и их походы в III в.
Из книги: Буданова В.П. Готы в эпоху Великого переселения народов. С. 81.

В.П. Буданова замечает, что размещение готов в III в. в области Меотиды подтверждается современными римскими сообщениями. Так, «в биографии императора Аврелиана (270 – 275) мы читаем, что император Клавдий (268 – 270) поручил Аврелиану ведение «всей войны против меотийцев» (omne contra Maeotidas bellum). Известно, что Клавдий вел военные действия против коалиции племен, куда входили и готы. Название последних «меотами» означает, что эти племена выступили из Меотиды»11.

Исследователи ранней готской истории в Причерноморье достаточно единодушно локализуют район их первоначального расселения в Западном Приазовье. Таким образом, готы не могли не войти в тесное соприкосновение с меотами, а их взаимоотношения могли быть как враждебными, так и союзническими.

На протяжении веков, меотский край бурно развивается и достигает уровня появления городов. Так, на примере только Усть-Лабинской группы, в составе которой на 1989 г. было исследовано 30 городищ, И.С. Каменецкий убедительно показывает демографический рост на протяжении позднемеотского времени (вторая половина I в. до н.э. – III в. н.э.): «Первое, что бросается в глаза, – удивительная плотность застройки на правобережье Кубани. Городища идут одно за другим, отделенные небольшими промежутками. Это касается не только старых городищ, которые могли сблизиться в результате роста, особенно интенсивного в рассматриваемый период, но и вновь возникающих городищ… Некоторые ранее раздельные городища, по-видимому именно в это время сливаются, образуя огромные поселения с двумя «цитаделями»… Все городища правобережья прекращают существование, судя по подъемному материалу, на рубеже II и III вв. н.э. К этому времени их общая площадь достигает огромной цифры 1,237,797 кв. м. (без учета происшедших разрушений). Если исходить из плотности застройки, описанной выше для Подазовского городища, и взять за средний размер семьи пять человек, то получим число одновременно проживавших – около 62 тыс. человек. На левобережье, в треугольнике между Кубанью и Лабой, территория была ограниченна и это сказалось на размерах городищ: их сохранившаяся площадь 181,726 кв.м., что дает население около 10 тысяч человек. Приведенные данные минимальны, так как не учитывают не только разрушений, но и поселений по левому берегу Лабы, которые, возможно, входили в то же объединение, но пока о них нет точных данных»12.

«Золотое кладбище»

Курганные некрополи ближайшего Прикубанья на протяжении I в. до н. э. – II в. н. э. представляют собой аристократические погребения с весьма впечатляющим набором погребального инвентаря. В литературе эта совокупность памятников получила условное наименование «Золотое кладбище». В связи с общим настроем исследователей недооценивать уровень развития меотской культуры и склонности трактовать малейшую специфику как следствие кочевнического воздействия, ЗК стали приписывать сарматам.

В специальной литературе неоднократно высказывалась точка зрения о меотской принадлежности этой группы погребений. Данная точка зрения весьма обстоятельно изложена в посмертной монографии Маи Павловны Абрамовой, (1931–2003) одного из наиболее выдающихся российских археологов, который имел опыт осмысления этой проблемы на протяжении порядка 40 лет (диссертация на тему «Культура сарматских племен поволжско-днепровских степей II в. до н.э. – I в. н.э.» была защищена в 1962 г.)13.

С 1968 г. М.П. Абрамова находилась в состоянии дискуссии с К.Ф. Смирновым, В.Б. Виноградовым и другими убежденными сторонниками сарматского происхождения катакомбного обряда на Северном Кавказе14.

Точка зрения Абрамовой тем более важна, что она сформулирована, с формальной и сущностной стороны, профессиональным сарматологом, специалистом, который всю свою научную биографию посвятил развитию научных представлений о сарматах. Более того, Абрамова возглавляла сектор сарматской археологии в институте археологии Российской Академии наук. Тем не менее, Абрамова от публикации к публикации четко отстаивала свое мнение о меотской принадлежности курганных погребений Прикубанья.

Начало изучению курганов страны меотов в 1896 – 1903 гг. положил Н.И. Веселовский. На территории правобережья Средней Кубани он обследовал массу обширных курганных могильников. Курганные поля начинались на западе в районе станицы Воронежской и тянулись сплошной, но довольно узкой полосой вверх, по течению (т.е. на восток) более чем 70 верст до станицы Казанской. Курганы не удаляются от берега в сторону степи. Часть этой курганной группы была обнаружена Веселовским в Закубанье у станицы Некрасовской (правый берег Лабы в нижнем течении), где он зафиксировал около 10 курганов со следами древнего ограбления. Подавляющее большинство (87 из 103 раскопанных курганов) на дистанции от Воронежской до Казанской содержали захоронения в катакомбах. Важно отметить, что эти погребения в катакомбах носили характер основных погребений. Под основными имеются ввиду такие погребения, ради которых и насыпался курган. Является погребение основным либо оно впускное (т.е. совершено в насыпи уже существующего кургана) очень важно учитывать при анализе вопроса о происхождении культуры.

Эта территория курганов была названа Веселовским «Золотым кладбищем» (далее ЗК): в погребениях было обнаружено огромнейшее количество золотых вещей, что свидетельствовало о богатстве и особом статусе погребенных в катакомбах лиц.

ЗК – эталонный памятник С.-З.К., демонстрирующий уровень культуры его населения, а также его военную мощь. В катакомбах ЗК были захоронены тяжеловооруженные всадники – элита меотской кавалерии этого периода, вооружение которой по своим техническим характеристикам значительно превосходило не только воинские сообщества остального Кавказа, но и обширного сарматского мира.

Вторая группа курганов, находящаяся в Закубанье, после Веселовского стала рассматриваться отдельно от ЗК. Историк скифо-сарматской эпохи М.И. Ростовцев называл эту группу «зубовской» (по названию хутора Зубов на речке Зеленчук 2-й (или Терс), притоке Кубани (не путать с Большим и Малым Зеленчуками в крайнем, восточном секторе Закубанья), в районе которого находятся данные памятники), отнеся ее к I в. до н.э. – I в. н.э. Ростовцев считал, что курганы ЗК и зубовской группы оставлены сарматским населением.

К.Ф. Смирнов дал закубанским курганам название «зубовско-воздвиженская группа» (далее – ЗВГ), поскольку возле станицы Воздвиженской на нижней Лабе, напротив устья Фарса, также были зафиксированы аналогичные курганы. В современной российской археологической литературе это определение получило всеобщее признание. Как и Ростовцев, Смирнов отнес и ЗК, и ЗВГ к сарматским памятникам.

Выдающийся исследователь меотской культуры Н.В. Анфимов последовательно отстаивал точку зрения, согласно которой эти курганы являются частью меотской культуры. Такого же мнения придерживался И.С. Каменецкий, также крупный специалист в меотской археологии.

Погребения ЗВГ локализованы между Лабой и Кубанью и, если раньше считалось, что они носят единичный разбросанный характер, то по мере открытия и изучения выяснилось, что они также имеют характер групповых скоплений рядом с меотскими городищами. Форма погребения – прямоугольная яма. В ряде случаев отмечены следы деревянных перекрытий и столбов, т.е. речь идет об исконно меотской (со времен еще протомеотской культуры) традиции сооружать деревянные конструкции над захоронением. В исследовании Л.К. Галаниной, посвященном Келермесским курганам, многократно подчеркивается необходимость обнаружения надмогильных деревянных конструкций, как очевидного признака автохтонной культуры.

Устройство шатровых покрытий над могилами как устойчивая традиция меотов отмечается также выдающимся российским археологом Б.Н. Граковым. Для курганов ЗВГ характерна еще одна меотская черта – устройство ритуальных (жертвенно-поминальных) площадок в насыпи кургана. На этих площадках в значительном количестве обнаруживают ценные вещи, в числе которых специфически меотские предметы – культовые жезлы, воткнутые в землю вертикально.

М.П. Абрамова подчеркивает, что «наличие деревянных перекрытий и столбовых конструкций, несомненно, местная черта для памятников Прикубанья и Тамани, поскольку они были широко распространены в погребальном обряде синдов и меотов». Памятники ЗВГ, отмечает Абрамова, «имеют местные корни».

Нет никакого сомнения в том, что курганы ЗВГ принадлежали воинской знати: оружие представлено шлемами, панцирями, копьями, мечами и стрелами, а также великолепно представлены детали конского убора – удила, псалии, фалары и пр. Воинов в этих курганах хоронили прямо в панцире либо укладывали доспех рядом. Кроме того, обнаружены конские панцири.

Отличие от меотов состоит в отсутствии конских захоронений. Наличие таковых является устойчивым признаком меотской принадлежности погребения, тогда как для сарматов этот обычай был не характерен.

Это очень интересное отличие: получается, что оседлое земледельческое население хоронило с конями (еще со времен протомеотского периода, т.е. с VIII – VII вв. до н.э.), а кочевники, за очень редким исключением, не имели такого обряда. Сильно отставали в этом плане от меотов и предшественники сарматов – скифы.

Обильные конские жертвы у меотов свидетельствуют о развитом коневодстве, существовании мощного коннозаводческого хозяйства, многочисленности табунов. Кони были стратегическим ресурсом меотов и, по всей видимости, важной статьей экспортных доходов. Дарение коней было важным фактором в установлении добрососедских и союзнических отношений.

В числе массы ценных находок в составе могильного инвентаря ЗВГ есть серия престижных предметов, «которые характерны только для территории Прикубанья: фибулы-броши, стеклянные канфары, железные жезлы и треноги-светильники». Каждый из этих предметов говорит о связи с меотской культурой.

Среди нескольких сотен курганов ЗК Веселовским было раскопано 103. Из них, согласно Абрамовой, 18 были катакомбами Т-образного типа (тип I), когда сама камера расположена перпендикулярно входной яме; 69 курганов содержали катакомбы II типа, когда и камера и входная яма расположены на одной оси либо с некоторыми отклонениями.

Подавляющее большинство курганов ЗК расположены на правом берегу, но маленькая группа – около 10 объектов – в Закубанье (у ст. Некрасовской, на правом берегу Лабы, в нескольких километрах от устья). В 1977 – 1978 гг. краснодарский археолог А.М. Ждановский исследовал еще 17 курганов в основном скоплении ЗК и данные его исследований полностью идентичны данным Веселовского, но при современной тщательной методике раскопок предоставили в наше распоряжение массу ценных дополнительных сведений.

В катакомбах типа I (Т-образные) отсутствует напутственная пища, что является одним из важных отличий ЗК от сарматских погребений Поволжья. Но в катакомбах типа I не найдены также захоронения лошадей. К числу характерных черт следует отнести деревянные (доски или бревнышки) заклады камер и более редкие перегородки из сырцового кирпича. Эти катакомбы датируют второй половиной I – II в. н. э. Все объекты типа I – основные погребения.

Точно также 68 из 69 катакомб типа II – основные погребения. Как и в катакомбах типа I, здесь отсутствуют следы мясной напутственной пищи. Но зато в 5 катакомбах были обнаружены следы конских захоронений во входных ямах. Отмечены 4 захоронения в гробах. Заклады деревянные, из сырцового кирпича и в одном случае из круглой каменной плиты. Из 17 катакомб, раскопанных Ждановским, в 6 курганах (также во входных ямах) были зафиксированы конские захоронения. Вместе с 5 конскими захоронениями из раскопок Веселовского получается уже достаточно крупный показатель. Если доля погребений с захоронением коня у Веселовского 7,8%, то в материалах Ждановского 46,2% (6 из 13 катакомб). Абрамова склонна считать, что относительно низкий показатель Веселовского объясняется «полной ограбленностью многих катакомб и недостаточной фиксацией при раскопках Н.И. Веселовского».

С уверенностью можно предположить, что меотские грунтовые Т-образные склепы являются основой, на которой развился обряд захоронения в Т-образных склепах-катакомбах под курганами. Катакомба как тип погребального сооружения – это и есть склеп, и этими двумя терминами можно пользоваться как синонимами.

Дольмен и есть древнейший вид склепа. Вспомним здесь и новосвободненские подкурганные дольмены IV тыс. до н.э. На западно-кавказском побережье дольмены возводились еще в начале I тыс. до н.э. Каменные ящики – второй тип склепа – очень органично приходят на смену дольменной традиции.

Земляная подкурганная катакомба – не более, чем разновидность склепа, который, как более широкое понятие, может быть использован для наземных, подземных, каменных из плит, земляных или из сырцового кирпича сооружений. Все эти разновидности склепа представлены в меотской погребальной традиции.

У меотов традиция сооружать катакомбы утвердилась за 200 или даже 300 лет до появления в степях сарматских племен. М.П. Абрамова указывает на наиболее вероятный источник появления катакомб ЗВГ и ЗК – меотская погребальная традиция. В работе 1982 г. Абрамова приняла точку зрения Н.В. Анфимова о меотской принадлежности ЗК и последовательно развивала ее во всех последующих своих исследованиях15 .

В большинстве случаев, когда мы имеем дело со статистикой рядовых синдо-меотских могил – это обычные захоронения в ямах. Но уже в III в. до н.э. у синдов на Тамани появляются могилы с камерами-склепами.

В этот же период на меотском Усть-Лабинском могильнике, расположенном как раз на правобережье Средней Кубани – там, где спустя 150–200 лет возникнет ЗК – зафиксированы «случаи расположения более поздних могил под более ранними; наличие вертикально стоявших закладных плит; размещение скелетов лошадей рядом с человеческими, но отделенными от них ступенью высотой до 0,4 м – все это, по мнению Н.В. Анфимова, говорит о наличии здесь не только подобных могил, но и катакомб (склепов) (Анфимов, 1951, с. 169).

Примечания:

Трифонов В.А. Что мы знаем о дольменах Западного Кавказа и чему учит история их изучения // Дольмены. Свидетели древних цивилизаций. Краснодар, 2001. С. 51 – 52.
Страбон. География / Пер. с древнегреческого Г.А. Стратановского. М., 1994. Кн. XI. § 11. С. 470.
Там же. § 4. С. 469.
Эрлих В.Р. Северо-Западный Кавказ в начале железного века. Протомеотская группа памятников. М.: Наука, 2007. С. 189.
Там же. С. 192.
Эрлих В.Р. Святилища некрополя Тенгинского городища II– IV в. до н.э. М.: Наука, 2011. С. 91.
Смирнов К.Ф. Савроматы: ранняя история и культура сарматов. М., 1964. С. 127.
Анфимов Н.В. Древнее золото Кубани. Краснодар, 1987. С. 214 – 222.
Марченко И.И. Сираки Кубани. Краснодар, 1996. С. 90–91.
Иордан. О происхождении и деяниях гетов. «Getica». Вступительная статья, перевод, комментарий Е.Ч. Скржинской. СПб.: «Алетейя», 1997. С. 68.
Буданова В.П. Готы в эпоху Великого переселения народов. М.: «Наука», 1990. С. 76.
Каменецкий И.С. Меоты и другие племена Северо-Западного Кавказа в VII веке до н. э. – III в. н.э. // Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время. М.: «Наука», 1989. С. 244 – 245.
Абрамова М.П. Курганные могильники Северного Кавказа первых веков нашей эры // Северный Кавказ и мир кочевников в раннем железном веке: сб. памяти М. П. Абрамовой. М.: Ин-т археологии РАН: ТАУС, 2007.
Савенко С.Н. Роль М.П. Абрамовой в изучении проблем раннеаланской культуры Центрального Предкавказья // Северный Кавказ и мир кочевников. С. 543.
Абрамова М.П. Курганные… С. 516.

Продолжение в следующем выпуске.

МЕОТЫ

Народы Кавказа в первом тысячелетии до нашей эры

(Приблизительная карта).

Меоты - отличные мастера, среди них кузнецы, камнетесы, гончары, сапожники, портные, ювелиры. Представители каждого ремесла составляли родовое сословие. При этом было недопустимо, чтобы кто-то занимался не своим делом.

Меоты имели свою систему религиозных культов и верований. Для их верований характерно обожествление сил природы, природных явлений, представляющихся меотам в виде бога солнца света, огня, бога дождя, грозы, бога леса, бога моря и других богов. Этим богам меоты приносили жертвы, сопровождаемые сложным ритуалом.

Были распространены разные магические обряды, осуществляемые старейшинами рода. Обряды состояли в произнесении особых заклинаний, приготовлении магических снадобий. Старший рода, наиболее искушенный в магических познаниях, погружался в транс, во время которого он "видел" события прошлого, настоящего, будущего, "разговаривал" с умершими родственниками, богами, испрашивал помощи или совета как поступить в том или ином случае. Погружение в транс сопровождалось предварительным постом и уединением, или наоборот принятием обильной пищи, опьяняющих напитков и благовоний.

Состав меотского пантеона отличается большой сложностью и с трудом поддается всеобъемлющей классификации. Меотские боги могли олицетворять собою как природные и стихийные явления – боги неба, земли, солнца, огня, ветра, так и абстрактные понятия: гостеприимство, честность, верность традициям предков, верность клятве и т.д. Существовали так же боги покровители представителей каждого ремесла.

Очень важны для меотов были культы почитания умерших родственников и погребальные обряды. Тело помещали в яму в скорченном положении. В могилу опускали предметы, которые могли бы понадобиться умершему в стране мертвых. Туда же опускали погребальные дары от родных и односельчан умершего - посуду, оружие, одежду, украшения. Над захоронением производили земляную насыпь - курган.

В течение определенного времени от нескольких недель до нескольких месяцев, в зависимости от того, к какому сословию принадлежал усопший, возле могилы проводились погребальные ритуалы. Меоты устраивали круговое шествие вокруг могилы, с ритуальными песнопениями, плачем, шумом, отгоняя злых духов. Для того чтобы напугать и отогнать злых духов, вокруг могилы устанавливали всевозможные "страшные" изображения хищников, фантасмагорических чудищ.

Главным богом меотов был бог солнца, огня, света, тепла. Эти явления меоты отождествляли между собой, и считали источником жизни на Земле, обожествляли их. Тело умершего они, как и народы майкопской, дольменной, северокавказской культур, посыпали красной краской - охрой, которая символизировала огонь.

Меоты жили в горах и на равнинах Предкавказья.

Меоты-горцы вели оседлый образ жизни и занимались главным образом земледелием. На равнинах меоты обычно вели полукочевой образ жизни и занимались преимущественно отгонным скотоводством. Важной отраслью хозяйства было рыболовство. Для рыбной ловли использовалась сеть, невод, крючковая снасть.

САРМАТЫ

В первом тысячелетии до нашей эры, с северного побережья Каспийского моря в прикубанские равнины проникают родственные между собой кочевые племена ираноязычных сарматов. Народы, входящие в этот союз постоянно устраивали междоусобные стычки за власть в союзе. Это привело к дроблению сарматов на отдельные, враждующие между собой группы. Наиболее крупными, известными из этих групп являются аорсы, сираки, аланы, роксоланы, языги. К 4 веку пограничные с меотами прикубанские равнины сарматы населяют очень плотно. По свидетельству Страбона "аорсы живут по течению Танаиса. Сираки по течению Ахардея (Кубань), который вытекает с Кавказских гор и впадает в Меотиду (Азовское море). Страбон утверждает, что аорсы владели огромной территорией и господствовали над большей частью Каспийского побережья. Сарматы превосходили бесчисленные покоренные ими народы не только числом но и оружием, умением воевать. Они были отличными наездниками, их оружием не были только лук, стрелы, но, копья, длинные мечи, тяжелые доспехи.

Присутствие таких воинственных, опасных соседей как сарматы, привели к сплочению меотов. Появился свод законов, обычаев, касающихся всех сфер жизни, быта. Появилось сословия воинов и военных предводителей.

Мечи, щиты, копья, сделанные меотскими мастерами, во много раз прочнее сарматских. Стрелы пущенные из меотских луков покрывают расстояние в несколько раз больше чем стрелы кочевников. Но меоты не могли рассчитывать лишь на свое оружие перед бесчисленными полчищами кочевников. Нужны были еще средства военной дипломатии. Любому, пришедшему с миром, меоты с готовностью предоставляли пищу, кров, одаривали щедрыми подарками, оказывали всевозможные почести. Любой чужеземец почитался наравне, если не больше, чем природный житель. Любой, кто нуждался в убежище, мог на него рассчитывать. Если чужеземец имел враждебные намерения, то встречал воинственное сопротивление. Если враг превосходил числом, оружием, меот не смог оказать ему сразу сопротивление, он все равно должен сделать это позже. Мстить полагалось кровью за кровь, смертью за смерть, увечьем за увечье. За угнанного в рабство родственника меот мстил порабощением родственника неприятеля. Особо жестокая месть ждала того, кто осмелился бы осквернить главную святыню - память предков, их могилы, домашний очаг, его атрибуты. Виновный должен быть наказан смертью, его труп обезглавлен и сожжен.

Если меот умирал не успев совершить возмездие, это должны были сделать его родственники. Считали, что меот не может войти в "царство мертвых", пока жив его враг. На всех без исключения его родных это накладывало особые обязательства, ведь благополучное вхождение умершего "в страну мертвых" было их самой главной задачей во время ритуала захоронения.

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ МЕОТОВ С САРМАТАМИ

Меотская военная дипломатия имела определенные результатамы. К середине 5 века до нашей эры, меоты отгорожены от сарматских кочевий, ареалом относительно дружественных сираков. На протяжении трех веков происходит постепенное взаимное проникновение культур меотов и сарматов. Этим и возможно этническим родством, объясняется сравнительно мирное сосуществование этих племен в течение длительного времени. Да и то, что кочевники постоянно не ладили между собой, использовалось меотами с безусловной выгодой.

В последующие годы меоты испытывают сильное сарматское влияние. Во второй половине 2 века до нашей эры среди предметов меотского быта все чаще находятся сарматские оружие, орудия земледелия, посуда, украшения. Изменяется погребальный обряд. Верования меотов остаются прежними, но дополняются многими элементами сарматских культов. При этом сарматские представления не вытесняют и не вступают в противоречие с меотскими верованиями, меоты, скорее, воспринимают их как дополнительную информацию, полученную от пришедших издалека чужеземцев.

Многие сираки под влиянием оседлого земледельческого поселения переходят к оседлости, и поселяясь среди меотов, постепенно ассимилируются ими.

С оседанием среди меотов большого числа сираков меняется характер меотской общины. Нарушаются родовые связи. Усиливается имущественная и социальная дифференциация. С усилением опасности вторжения алан, на левом берегу Кубани меоты с частично ассимилированными ими сираками перемещаются из небольших селений в крупные укрепленные городища.

СИНДЫ

Одним из крупнейших меотских племен были синды, обитавшие с начала первого тысячелетия до нашей эры на Таманском плуострове и северо-восточном Черноморском побережье. К началу 5 столетия до нашей эры синды создают свое государство - Синдика, управляемое династией синдских царей. Столицей Синдики был город Синдика (ныне город Анапа). Древние греки называли этот город - Синдская гавань. Как и другие меоты, синды занимались земледелием, скотоводством, рыбной ловлей, ремесленничеством. Синдика была рабовладельческим государством.

В 480 г до нашей эры расположенные на берегах Керченского пролива греческие города - колонии, объединились в одно государство. Это государство стало называться Боспорским Царством. Столицей его стал город Пантикапей.

Синды активно торговали с Боспорскими городами. На рынках и тесных улицах синдики часто можно было встретить греческих купцов. Горожане продавали им хлеб, зерно, овощи, молоко. На рынках греки покупали рабов.

Подобно греческим городам, над домами Синдики возвышался построенный греками амфитеатр. В нем проходили театральные представления и гладиаторские бои.

Греки поставляли в Синдику соль, амфоры, вино, ткани. Многие синды перенимали привычки греков, греческие одежды, греческое оружие, методы строительства жилищ. Учились искусству греческой живописи, скульптуры.

В то же время боспорские правители вынашивали планы захвата Синдики и превращения ее в греческую колонию. Многочисленные дипломатические интриги и подкуп не дали никаких результатов и в 479 году боспоряне предприняли открытое военное вторжение в Синдику. По свидетельствам современников "в один из дней на рассвете к берегам Синдской гавани прибыла армада греческих военных кораблей. Жители, видя это, собрались на стенах города и приготовились к бою. Жители окрестных селений поспешили укрыться в городе, ворота его плотно закрылись за ними...Находившиеся в городе греческие шпионы, переодетые в синдскую одежду, по предварительному сговору с легионерами, двинулись к восточным воротам и набросившись на охранявших их воинов, закололи их.... Греки проникли в город и к полудню с большими потерями захватили город полностью...".

Впоследствии крупные отряды синдов и других меотов не раз предпринимали попытку отбить у греков Синдику. Во время этих войн город был разрушен. На его месте греки построили свой город колонию, который был называн ими Горгипия.

С падением Синдики начался процесс консолидации меотов вокруг жившего к востоку от синдов на побережье Черного моря, меотского племени - зихов. Зихами их называли греки, но в боспорских надписях так же встречается слово ADZAHA, что скорее всего, соответствует адыгскому адзэхэ ("войска" или "народ войск"). Возможно это и являлось самоназванием зихов, со временем трансформировавшееся в "адыгэ". По другой версии название адыгэ связано с распространением культа поклонения солнцу и имеет достаточно близкое звучание к раннеадыгскому "а-дыгъэ" - народ солнца. В итальянских и греческих источниках название "зихи" применительно к адыгам употребляется до 15 века. Генуэзский автор Интериано посвятивший адыгам много статей, сообщает: "зихами их называют на итальянском, греческом, латинском языках, татары и турки именуют их черкесами, сами себя они называют адыгэ".

На протяжении последующих лет до 438 между меотами и греками происходят кровопролитные сражения. Меоты под эгидой Зихии постоянно нападают на боспорские города.

В 438 к власти в Боспоре приходит Спарток I, меот по происхождению, основатель династии Спартокидов. С его приходом войны между зихами и греками прекращаются. Но начатый процесс консолидации меотов вокруг Зихии продолжается и в последующие годы.

Усиливаются торговые связи Боспора с меотами. Меоты являются поставщиками хлеба в города Боспорского царства, в другие города Древней Греции, в том числе, в Афины.

Меоты заимствовали древних греков ряд достижений материальной, духовной культуры. Под влиянием греков появился гончарный круг. Среди меотских предметов появляются амфоры, ювелирные изделия, сделанные в Древней Греции, греческие боевые доспехи. Боспоряне в свою очередь заимствуют у меотов многие виды оружия, тактику боя, покрой одежды, более удобный в местных условиях, чем греческая.

ЗИХИЯ

Во втором веке зихский царь Стахемфак, желая укрепить позиции зихов среди окружающих племен, называет себя подданным Римского Императора. Подобно иноземным правителям, зихские цари стали заводить гаремы, где жили до нескольких сотен наложниц, привезенных сюда из разных стран.

С течением времени зихи объединяют вокруг себя все большее количество меотских племен. Это приводит к образованию военного союза, ставшего стержнем меотского противостояния воинственным пришельцам.

Как и другие меоты, зихи занимаются скотоводством, земледелием, рыбной ловлей. Получает распространение виноградарство.

Значительная часть населения концентрируется в крупных городищах, окруженных со всех сторон укрепленными земляными валами, за которыми, снаружи все время продолжают пристраиваться новые дома, которые затем спустя некоторое время вновь окружают кольцом земляной оборонительной дамбы. В небольших поселениях дома располагаются по кругу и образуют снаружи оборонительную стену.

В Зихии развивается мореходство. Изначально зихские судна - небольшие лодки баркасного типа. Зихи преренимают у боспорян многие навыки кораблестроения. Зихи неизменно украшают свои суда изображением бога моря Хатха, с трезубцем в руке и рыбьим хвостом вместо ног. Зихские корабли двигаются вдоль северо-западного побережья Черного моря, группой, состоящей из нескольких кораблей. Они используют разные боевые стратегии, таким образом, что иностранный корабль внезапно оказывался в окружении сразу нескольких кораблей, которые приближались к нему с разных сторон и брали на абордаж.

Влияние Древней Греции не ограничивается виноградарством, кораблестроением, источниками гончарного ремесла. В Зихии было распространено рабство. Захваченных в пиратских рейдах рабов, зихи продавали на рынках в Боспорских городах.

В 1 веке до нашей эры Зихия опирается на поддержку Понтийского царства. Частые грабежи, набеги на соседей привели к большому изобилию в Зихии золота и драгоценностей. Золота было так много, что оно уступали в цене бронзе, стали, другим более прочным металлам, используемым для сделания орудий войны, труда.

- 105.00 Кб

Введение

Меоты – кто они?
Культура меотов.
Система религиозных культов и верований меотов.
Письменность меотов.
Поселения меотов.
Синдо-меотская эпоха.
Меотские племена.
Меоты и кочевники.

Заключение.

Список литературы.

Введение

Чтобы раскрыть в полном объеме сущность человеческой культуры, недостаточно изучения сегодняшнего состояния культуры народов. Необходимо совершить экскурс в историю становления народа. При этом необходимо исследовать, какое влияние оказывали на становление их культуры другие цивилизации.

Более двух с половиной тысяч лет назад степи берегов Черного и Азовского морей населяли многочисленные и воинствующие народы. Кто они, как выглядели, откуда пришли?

На все эти и другие вопросы сейчас может дать ответ археология. Древние жители этой земли бесследно растворились среди новых кочевников, нашествия которых, как волны, перекатывались через Северное Причерноморье.

Среднее и нижнее течение реки Кубани, Восточное Приазовье, Таманский полуостров и Закубанье занимали оседлые земледельческие племена, объединяемые общим названием - меоты.

Меотами поэтому греки называли племена, жившие по берегам Азовского моря, а позже и все остальные племена, близкородственные азовским по языку, религии и культуре и проживавшие на обширных кубанских просторах.

Меоты – кто они?

В первом тысячелетии до нашей эры побережье Меотиды (Азовского моря), почти вся территория Северного Кавказа, с прилегающими к ней с севера равнинами населены родственными между собой народами. Эти народы - синды, зихи, псессы, дандарии, досхи, тореаты, абидиакены, арреахи, ахеи, мосхи, ситтакены, тарпеты, фатеи в летописях Древней Греции и Древнего Рима собирательно именуются maiotis (здесь и далее меоты).
Меоты - отличные мастера, среди них кузнецы, камнетесы, гончары, сапожники, портные, ювелиры. Представители каждого ремесла составляли родовое сословие. При этом было недопустимо, чтобы кто-то занимался не своим делом.

Меоты - это коренное население Северо-Западного Кавказа, относившееся к кавказской языковой семье и являвшееся одним из отдаленных предков адыгов. Подтверждение этому мы находим как в археологических памятниках, так и в лингвистических данных - названиях племен, собственных именах, географических названиях.
Еще большее значение имеют археологические материалы. Раскопки меотских городищ на территории Адыгеи (Тахтамукайское, Нововочепшийевское, хутора Красного) показали непрерывность развития меотской культуры вплоть до раннего средневековья включительно (VII-VII вв. до н.э.).
Правда, имеется иная точка зрения на происхождение меотов. Лингвист О. Н. Трубачев считает, что синды и меоты это праиндийцы с самостоятельным диалектом, являющиеся остатками индоарийцев на Северном Кавказе после ухода их основной массы на юго-восток.

Меоты жили в горах и на равнинах Предкавказья. Меоты-горцы вели оседлый образ жизни и занимались главным образом земледелием. На равнинах меоты обычно вели полукочевой образ жизни и занимались преимущественно отгонным скотоводством. Важной отраслью хозяйства было рыболовство. Для рыбной ловли использовалась сеть, невод, крючковая снасть.

Меотидой древние греки именовали Азовское море, и в переводе это означает «зловонная лужа». Нелестно; но, для сравнения, название реки Абин в переводе с древнеадыгейского – «гиблое место»… (гипотеза, ныне опровергаемая. – А. Ж.). Последняя экспедиция школьного археологического кружка к городищу увенчалась успехом: найдено более 200 единиц подъёмного материала (попросту говоря – бусинок, черепков, костей рыбы и скота и тому подобное). И хотя общая масса находок довольно скромна (так, амфора сохранилась очень плохо и реставрации сама по себе не подлежит, разве что может быть восстановлена по образцам из других мест), по ним можно кое-что рассказать о жизни поселенцев.
Особо богатых среди них не было: отсутствует роскошно орнаментированная посуда, в то время считавшаяся показателем достатка и авторитета. Практически вся посуда (за исключением амфоры, о ней речь впереди) местного изготовления и очень проста. Очевидна удалённость поселения от культурных и экономических центров, в том числе Тамани, ибо, помимо прочего, отсутствует что-либо, указывающее на их посещение (то есть конская упряжь или фрагменты колёсного транспорта). Поселенцы жили тем, что разводили скот, охотились и ловили рыбу, о последнем говорит обнаруженное высохшее русло реки. Хотя рыбу могли покупать и у заезжих торговцев. Также найдено глиняное пряслице – грузик, придающий веретену силу инерционного вращения; значит, и прядильное ремесло было им знакомо.
Фрагменты жилищ свидетельствуют о том, что жили местные меоты в турлучных избах, строившихся на камышовых «сваях». Значит, случались тут и затопления.
Несмотря на скудость быта, торговые связи с «цивилизованным миром» существовали. Обнаружены две стеклянные бусины разной формы и цвета; одна из них определённо греческая (с Тамани), другая привезена купцами из Египта. Но главное богатство племени (или, по крайней мере, главное богатство археологической группы) – упомянутая выше амфора. Она-то и позволила примерно определить год основания городища.
Произведена она в мастерской известного мастера Лина, клеймо которого хорошо сохранилось на черепке: имя (Λινου) и изображение виноградной лозы, – такой вот античный товарный знак. В других ближайших местностях Абинского и других районов найдено несколько амфор под тем же «брендом». Установить дату событий помогли эпонимы, написанные на другом боку каждой амфоры. Эпонимы – это имена людей (или богов), в честь которых названы, например, годы (как в наших случаях); здесь это правящие магистраты Астимед и Никасагор I. Правда, на амфоре из этого карьера эпоним прочитать не удалось – она очень плохо сохранилась. Но имя промышленника Лина оказалось достаточным. Установлено, что он работал в 200 – 170 г. до н. э.

Культура меотов

Культура меотов складывается на заре железного века и продолжает развиваться на протяжении более чем десяти веков под воздействием культур соседних народов и государств. Раскопки и изучение найденных предметов быта, культуры на Новоджерелиевском городище (раданте, так называют это место местные жители) рассказывают нам о быте меотов. Меоты на протяжении всей истории находились а тесных взаимосвязях с кочевыми ираноязычными племенами, сначала с киммерийцами, затем со скифами и сарматама. Это подтверждается найденными предметами при раскопках могильников. Умерших хоронили скорченно на боку или вытянуто на спина. При погребении воинов клали наконечники копий, стрел, кинжалы, мечи, детали конской сбруи - удила, псалии. Все эти предметы экспонируются в музее истории и археологии станицы Новоджерелиевской.

Формирование меотской культуры происходило вероятней всего на территории Северного Прикубанья в период VIII - VII веков до кашей эры. В область Восточного Приазовья меотские племена пришли лишь во II веке до вашей Эры. Вдоль обоих берегов реки Кирпили (Малый Ромбит) меоты основали ряд поселений, которые тянулись от современной станицы Роговской до города Приморско-Ахтарска.

древнейшие синдские племена занимались не только скотоводством и охотой, но даже античные авторы отмечают, что у тех синдов, которые проживали возле морей и рек, было развито рыболовство. Исследования ученых показывают, что у этих древних племен существовал некоторый культ рыбы. Синды с III тысячелетия до н. э. начали заниматься гончарным производством, о чем свидетельствуют многочисленные материалы археологических раскопок в различных регионах Северного Кавказа – местах обитания синдо-меотских племен. Кроме этого, в Синдике существовало с древнейших времен и другое мастерство – выделка кости, камнерезное дело.

Самых значительных успехов достигли предки адыгов и сам адыгский этнос в земледелии, скотоводстве, садоводстве. Многие злаковые культуры: рожь, ячмень, пшеница и др.– были основными сельскохозяйственными культурами, которые выращивались ими испокон веков. Адыги вывели много сортов яблонь и груш. Наука садоводства сохранила около десяти названий черкесских (адыгских) сортов яблонь и столько же груши 17 .

Синды очень рано перешли к железу, к его получению и использованию. Железо совершило настоящую революцию в жизни каждого народа, в том числе и предков адыгов – синдо-меотских племен. Железо на Северном Кавказе прочно входит в жизнь с VIII в. до н. э. Среди народов Северного Кавказа, которые начали получать и использовать железо, одними из первых были синды. Об этом говорит тот факт, что античные авторы узнали синдов прежде всего как народ железного века. Недаром древние греки считали Кавказ родиной металлургии, а древних металлургов Кавказа – первыми в мире. Высокое мастерство в обработке цветных металлов могли развить только на основе богатого опыта своих предшественников, на ранее созданной материальной и технической базе.

Помимо вышеприведенных памятников древних синдов, много интересного мы находим в их культуре. Это и оригинальные музыкальные инструменты из кости; примитивные, но характерные статуэтки, различная посуда, предметы утвари, оружие и многое др. Древние синды поклонялись Солнцу. При погребении вождей в курганах они строили большие круги из камня. Кроме этого у них в древности был обычай посыпания покойника красной краской – охрой. Это свидетельство поклонения Солнцу. Одним из значительных периодов развития древней Синдики, в том числе и ее культуры, является V в. до н. э., широкое развитие получают в Синдике земледелие и животноводство. Культура достигает высокого уровня развития. Расширяются торгово-экономические связи со многими народами, в том числе с греками.

Имели широкие связи со многими народами, в том числе с народами Грузии, Малой Азии и т. д., и на высоком уровне находилась торговля. Именно в эпоху железа она достигает наивысшего уровня своего развития.

Система религиозных культов и верований меотов
Для верований меотов характерно обожествление сил природы, природных явлений, представляющихся меотам в виде бога солнца света, огня, бога дождя, грозы, бога леса, бога моря и других богов. Этим богам меоты приносили жертвы, сопровождаемые сложным ритуалом.
Были распространены разные магические обряды, осуществляемые старейшинами рода. Обряды состояли в произнесении особых заклинаний, приготовлении магических снадобий. Старший рода, наиболее искушенный в магических познаниях, погружался в транс, во время которого он "видел" события прошлого, настоящего, будущего, "разговаривал" с умершими родственниками, богами, испрашивал помощи или совета как поступить в том или ином случае
Состав меотского пантеона отличается большой сложностью и с трудом поддается всеобъемлющей классификации. Меотские боги могли олицетворять собою как природные и стихийные явления – боги неба, земли, солнца, огня, ветра, так и абстрактные понятия: гостеприимство, честность, верность традициям предков, верность клятве и т.д. Существовали так же боги покровители представителей каждого ремесла.
Очень важны для меотов были культы почитания умерших родственников и погребальные обряды. Тело помещали в яму в скорченном положении. В могилу опускали предметы, которые могли бы понадобиться умершему в стране мертвых. Туда же опускали погребальные дары от родных и односельчан умершего - посуду, оружие, одежду, украшения. Над захоронением производили земляную насыпь курган.
В течение определенного времени от нескольких недель до нескольких месяцев, в зависимости от того, к какому сословию принадлежал усопший, возле могилы проводились погребальные ритуалы. Меоты устраивали круговое шествие вокруг могилы, с ритуальными песнопениями, плачем, шумом, отгоняя злых духов. Для того чтобы напугать и отогнать злых духов, вокруг могилы устанавливали всевозможные "страшные" изображения хищников, фантасмагорических чудищ.
Главным богом меотов был бог солнца, огня, света, тепла. Эти явления меоты отождествляли между собой, и считали источником жизни на Земле, обожествляли их. Тело умершего они, как и народы майкопской, дольменной, северокавказской культур, посыпали красной краской - охрой, которая символизировала огонь.
С эпохи раннего железа, благодаря древнегреческим и восточным письменным источникам, нам становятся известными названия племен и народностей, населявших степи Северного Причерноморья и Северо-Западный Кавказ. В степной полосе античные авторы называют киммерийцев, затем скифов и их восточных соседей - савроматов. Коренным населением Восточного Приазовья, Прикубанья и Закубанья (Адыгеи) были племена меотов, на Черноморском побережье Кавказа родственные им племена керкетов, торетов, ахеев, зихов. Термин "меоты" собирательный, объединяющий целый ряд более мелких племен.
П. У. Аутлев, исходя из материалов нартского эпоса, считает, что слово "меоты" в его полной форме "Мэутхъох" означало "море, которое мутнее". Предложенная интерпретация названия Азовского моря, как пишет П. У. Аутлев, проливает некоторый свет на вопрос о происхождении этнического наименования "меоты" и топонимического Мэутхъох.
Впервые меоты и синды упоминаются у древнегреческих авторов VI-V вв. до н. э. Более полные и обстоятельные сведения по истории, географии и этнографии Северо-Западного Кавказа имеются в труде греческого географа Страбона (жил на рубеже нашей эры). У Страбона имеется перечисление многочисленных меотских племен, причем к числу меотов он относит и синдов, а также племена Кавказского побережья. Описывая восточное побережье Меотиды, Страбон отмечает множество пунктов ловли рыбы, идущей на соление, а также Малый Ромбит и мыс с рыбными ловлями, где работают сами меоты. Малый Ромбит возможно отождествлять с рекой Кирпили, впадавшей в древности в Азовское море.
Кроме античных авторов названия местных племен сохранили для нас посвятительные надписи IV в. до н. э. с территории Боспорского государства. В них имеется перечисление меотских племен, находившихся в подчинении или зависимости от боспорских правителей. Это - синды, дандарии, тореты, псессы, фатеи, досхи. Локализация многочисленных меотских племен на современной карте не представляется возможным за НИ исключением синдов, которые жили в низовьях р. Кубани (на ее левобережье), на Таманском полуострове и Черноморском побережье до Анапы. Исследование археологических памятников показало, что меотские племена заселяли бассейн реки Кубани и ее нижнее и среднее течение, как правобережье, так и левобережье (Закубанье) до северных отрогов Кавказских гор. На севере, в степной полосе, они граничили с кочевыми племенами савроматов (сарматов).

Меоты на протяжении своей истории неоднократно вступали в тесные взаимоотношения с кочевыми ираноязычными племенами. Сначала с киммерийцами, затем со скифами и, наконец, с сарматами. Киммерийцы были степняками-кочевниками, населявшими степные пространства Северного Причерноморья. Общепризнанным является пребывание киммерийцев и в степях правобережья Кубани. Отсюда киммерийцы двинулись через Закавказье в Переднюю и Малую Азию. Скифы вытеснили киммерийцев из степей Северного Причерноморья и вслед за ними проникли в Переднюю Азию. Походы скифов относятся к началу VII в. до н.э. Пробыв в Передней Азии около 90 лет, они вернулись на свою первоначальную родину. Скифы при своем возвращении могли задержаться на какой-то срок в Прикубанье. Это сказалось в предметах вооружения, в элементах звериного стиля.

Письменность синдо-меотских племен

Исследования специалистов показали, что у древних синдов именно в период военной демократии появилась своя, пусть во многом примитивная, письменность. Так, в местах проживания синдо-меотских племен найдено более 300 плиток из глины. Они были размером 14–16 см в длину и 10–12 см в ширину, толщиной около 2 см, были сделаны из серой глины, хорошо высушены, но не обожжены. Знаки на плитках загадочны и очень разнообразны.

Специалист по Древней Синдике Ю. С. Крушкол отмечает, что трудно отказаться от предположения, что знаки на плитках являются зародышем письменности. Определенное сходство этих плиток с глиняными, тоже не обожженными, плитками ассирийско-вавилонской письменности подтверждает, что они являются памятниками письменности. 19 .Значительное число этих плиток найдено под г. Краснодаром – одном из районов проживания древних синдов.

Помимо Краснодарских плиток, учеными на Северном Кавказе обнаружен другой замечательный памятник древней письменности – Майкопская надпись. Она относится ко II тысячелетию до н. э. и является самой древней на территории бывшего Советского Союза. Эта надпись была исследована крупным специалистом по восточным надписям профессором Г. Ф. Турчаниновым. Он доказал, что она является памятником псевдоиероглифического библского письма.

Сходство Краснодарских плиток с Майкопской надписью красноречиво свидетельствует о зарождении письменности у синдо-меотских племен – предков абхазо-адыгов еще во II тысячелетии до н. э. При этом следует отметить, что ученые обнаруживают некоторое сходство Майкопской надписи и Краснодарских плиток с хеттским иероглифическим письмом. Список литературы.