Почему Врачи не лечат? Наши врачи не хотят лечить тупое и грубое хамло Почему врачи нас не лечат

05.09.18 48 009 26

Врачи дают клятву лечить и заботиться о пациентах, но иногда что-то идет не так.

Алена Ива

У меня, моих друзей и даже у мамы есть много неприятных историй, связанных с посещением врачей. И это несмотря на то, что она сама медик.

Давайте разбираться, что про медицинские услуги говорит закон. Что могут пациенты и как обязаны себя вести врачи. Смотрим на юридическую и человеческую сторону вопроса.

Мне часто хамят врачи. Это нормально?

Самая распространенная претензия посетителей государственных больниц - некорректное обращение с пациентами. Это может быть безучастность врача или вызывающее поведение.

Каждый сам определяет, как к этому относиться, но все врачи клянутся заботиться о пациентах. Эта клятва включена в федеральный закон. Поэтому «внимательно и заботливо относиться к пациентам» не просто красивая фраза, а обязанность по закону. Врач - профессия, которая требует от медиков не только быть профессионалами, но и обладать моральной устойчивостью при оказании медицинской помощи.

Если уровень некорректности врача зашкалил, можно обратиться с жалобой к главному врачу больницы. На письменную жалобу вам должны ответить в течение 30 дней. В жалобе необходимо конкретно сформулировать свои пожелания. Например, чтобы врач принес личные извинения или чтобы ему сделали выговор. Если врач часто хамит, его могут уволить.

Еще можно пожаловаться в территориальный отдел Росздравнадзора. Он контролирует деятельность медучреждений в регионе. Это можно сделать лично или через интернет-приемную.

Можно обратиться напрямую в Министерство здравоохранения письменно или через сайт. В инструкции рассмотрения обращений граждан в Минздрав можно посмотреть перечень вопросов, которые он рассматривает.

А если врач считает, что я хамлю?

Врач обязан оказывать медицинскую помощь в любой ситуации. Их обязывает к этому клятва и уголовный кодекс. За неоказание помощи врач может не только заплатить штраф, но и получить до 4 лет лишения свободы. Это серьезная ответственность. Поэтому, если вам нужна медицинская помощь, а врач отказывается ее оказывать, потому что вы с ним грубо разговариваете, - это серьезное нарушение с его стороны.

Но если вы хамите, когда медицинская помощь вам не нужна, поведение мешает работе врачей и нарушает общественный порядок, то уже вас могут привлечь к административной ответственности за оскорбления. Медперсонал может вызвать полицию, чтобы вас вывели из поликлиники.

Например, в судебной практике был случай, когда недовольная пациентка оскорбила терапевта на улице в присутствии прохожих. За это ей пришлось заплатить 1000 рублей штрафа и 1000 рублей в качестве компенсации морального вреда.

Мне не нравится поликлиника по прописке. Почему я обязан туда ходить?

Не обязаны. Вы можете поменять поликлинику и прикрепиться к другой. Но сделать это можно не чаще одного раза в год, если только вы не сменили место жительства.

Когда я получала дубликаты полисов для своих детей и меняла им поликлинику, мне удалось сделать это прямо в новой поликлинике. Для этого я подошла к представителю страховой компании и оформила у него нужные бумаги.

На сайте госуслуг можно узнать, к какой поликлинике вы прикреплены.

Мне не отдают мою медкарту. Это законно?

В запросе должны быть ваши паспортные данные, место жительства и период оказания медицинской помощи. Еще нужно указать почтовый адрес для письменного ответа и номер телефона. Срок рассмотрения запроса - до 30 дней.

Вы можете получить заверенные копии медицинских документов или выписки из них. На практике с этим часто возникают сложности: в регистратуре вам могут отказать, потому что у них нет времени копировать документы. Я в этом случае договариваюсь сделать копии самостоятельно, которые после заверяю у заведующего.

Закон предусматривает ваше право направить запрос по электронной почте, а документы получить в электронном виде. Однако на практике это пока не работает.

Но без запроса врачи ведь никогда никому ничего не рассказывают, да?

Врачебная тайна включает в себя факт обращения в больницу, все процедуры, состояние вашего здоровья и диагноз. Разглашать эти сведения можно только с вашего письменного согласия.

Есть и исключения, когда врачебная тайна может быть раскрыта без вашего согласия. Такое бывает крайне редко. Например, по запросу суда или при угрозе распространения инфекций.

Что делать, если врач не хочет меня лечить, потому что перегружен?

Лечащего врача назначает руководитель больницы - главный врач или выбираете вы лично. Но врач вправе не согласиться наблюдать вас или отказаться от вас как пациента.

То есть ответ на вопрос - искать другого врача.

Что делать, если врач мне не нравится?

Главврач обязан помочь вам в выборе другого лечащего врача - предоставить перечень специалистов, которые есть в его распоряжении. Здесь есть нюанс. Если вы отказались от одного врача и выбрали другого, попадете вы к нему, только если он не возражает.

По закону вы вправе по своему желанию выбрать врача. Это можно сделать один раз в год также с помощью заявления главврачу. Выбрать можно врача-терапевта, участкового врача-терапевта, врача-педиатра, участкового врача-педиатра, семейного врача или фельдшера.

Недавно в кабинет во время приема зашел другой врач пообщаться. Это нормально?

Никто не может заходить во время приема в кабинет. Там можете быть только вы, ваш представитель, врач и его ассистент при необходимости.

Факт посещения врача и того, что происходит на приеме, является тайной. Врач обязан соблюдать конфиденциальность и несет ответственность за утечку информации. Поэтому он обязан выгнать непрошеного гостя.

Даже если вам скажут, что сведения о вашем здоровье нужно передать другим врачам, вы должны дать на это письменное согласие. По закону интересы пациента при оказании медицинской помощи всегда в приоритете.

Я совершеннолетний, но хочу пойти в поликлинику с другом или мамой. Так можно?

Можно. Такое право вам дает закон.

Скорее всего, вам не откажут в просьбе присутствия рядом близкого человека, но юридический статус присутствующий автоматически не получит. Вы можете выписать близкому человеку нотариальную доверенность на представление ваших интересов в медицинской организации.

По такой доверенности представитель сможет узнать ваш диагноз, лечение, запросить медицинские документы, присутствовать на приеме и даже принимать за вас решение о медицинском вмешательстве, если по каким-то причинам вы не сможете это сделать. Объем того, что вы готовы доверить, вы определяете сами.

А вот при рождении ребенка у отца или другого члена семьи есть законное право находиться рядом с женщиной. Исключением может быть только хирургическое вмешательство в процесс родов, отсутствие в роддоме отдельных залов или инфекционные заболевания у отца или члена семьи. Дополнительно платить за присутствие на родах не надо.

Такое же право находиться рядом с ребенком есть у одного из родителей или другого члена семьи при лечении в стационаре. Возраст ребенка значения не имеет.

Обычно я не доволен лечением. Я могу лечиться по бабушкиным рецептам?

У вас может быть своя точка зрения на лечебный процесс. Но по закону народная медицина не входит в программу оказания гражданам медицинской помощи. А еще, если вы находитесь на лечении, вы обязаны соблюдать режим лечения.

На практике, если вы нашли свое лечение неправильным, отказываетесь его проходить и требуете чего-то другого, вам предложат подписать письменный отказ от медицинского вмешательства и отпустят. С этого момента ответственность за ваше здоровье на вас.

Но если вашей жизни угрожает опасность, спрашивать согласия никто не будет. В некоторых других случаях согласие на медицинское вмешательство тоже не требуется. Например, если есть инфекционные риски для окружающих.

Иногда бывают и врачебные ошибки. Например, в постановке диагноза или назначенном лечении. В 2017 году пациентке удалось доказать в суде первой инстанции, что врачи ошиблись при постановке диагноза, и взыскать с больницы деньги на расходы, компенсацию морального вреда в 200 тысяч рублей и штраф 103 тысячи рублей за невыполнение требований потребителя. Сейчас этим делом занимается кассационная инстанция.

Свекровь говорит, что я могу отказаться от всех прививок ребенку. Это правда?

Моральный аспект повторных всплесков инфекционных болезней, которые человечество победило много десятилетий назад, оставим для комментариев. По факту закон разрешает вашему ребенку заболеть дифтеритом или полиомиелитом, если вы так хотите.

В статье 41 Конституции РФ закреплены наши права на охрану здоровья и бесплатную медицинскую помощь.

Главный закон о здоровье - Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». В нем прописаны права и обязанности людей, медицинских работников и организаций. Индивидуальные предприниматели, которые занимаются медицинской деятельностью, тоже подпадают под действие этого закона. А для граждан этот закон предусматривает наличие представителя, на которого также частично распространяются его статьи.

Федеральный закон «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» закрепляет наше право на отсутствие вредных условий жизни и работы и право на возмещение причиненного вреда. Закон говорит, что мы обязаны выполнять требования санитарного законодательства, заботиться о своем здоровье и учить этому детей.

Федеральный закон «Об иммунопрофилактике инфекционных болезней» , или закон о прививках, рассказывает о том, что и как должно делаться для профилактики инфекций, дает определения вакцине, календарю прививок и поствакцинальным осложнениям.

Запомнить

1. За грубость и хамство могут быть привлечены к ответу не только врачи, но и пациенты.
2. Вы можете знакомиться с медицинскими документами, требовать разъяснить, что в них написано, и получать необходимые копии.
3. Врача и поликлинику можно заменить.
4. Информация о вашем здоровье - врачебная тайна, и разглашать ее нельзя.
5. Вы можете выписать доверенность на того, кому доверяете, и ходить с ним вместе по врачам.

Формально диагноз всегда ставят, без диагноза нет оплаты страхового случая.

Но вообще, вопрос интересный. Вопрос, мне кажется, тут в соответствии диагноза и назначенного лечения.

Дело в том, что если врач-исследователь проводит клиническое исследование, то от него требуется не только документировать терапию пациента, но для каждого препарата определить заболевание либо побочный эффект, которое этим препаратом лечат. И это вызывает трудности у многих врачей.

Доказательная медицина (evidence based medicine) предполагает, что терапия должна быть назначена для лечения определенного заболевания, подтвержденного правильными методами, и эта терапия должна обладать доказанной эффективностью. Но в России к подобному (правильному) подходу есть три препятствия.

К сожалению, не все наши врачи знакомы с этой концепцией. Ну, то есть тупо невежество врачей. Но это - не главная причина.

Уровень диагностики. Скажем, технически узнать, вызвал ли стрептококк группы А воспаление в горле, можно за 24 часа. У нас этот анализ занимает неделю. Т.е. врач вынужден назначить антибиотики без результатов обследования. Не ждать же неделю - больной лихорадит под 40.

Стоимость лечения. Все знают, как надо лечить перелом шейки бедра (протезирование тазобедренного сустава). Но денег на протез стоимостью в $2000 нет, и человек в итоге погибает от застойной пневмонии.

В итоге - посредственные результаты, повышенные расходы на лекарства и низкое доверие пациентов. Вот как-то так.

Стас, меня, кажется, никогда не лечили в России, не поставив диагноз. Ваш вопрос похож на претензию к определённому врачу в определённой больнице, которую вы почему-то преподносите как объективную характеристику всех врачей в стране.

Терапевт или врач, к которому Вас доставили по скорой, обязан в истории болезни указать первичный диагноз, но чаще всего получается так, что лечение назначают по первичному диагнозу, а выписывают - по другому.
Как пример, могу привести собственный опыт: в 2007 году мне поставили диагноз "гастрит". Ничего страшного, есть он практически у всех, просто у некоторых переходит в острую форму. Так со мной и случилось в 2011 (по крайней мере с таким диагнозом терапевт направила меня в больницу). Там мне при осмотре поставили диагноз холицистит, после полученных анализов - мезоденит, однако лечащий врач зачем-то начал готовить меня к операции по подозрению на аппендицит. До операции дело не дошло, выписали меня обратно в районную поликлинику с диагнозом "мезоденит". Хирург районной поликлиники только плечами пожал, назначил мне 2 недели реабилитации и на этом все закончилось. Ровно через месяц меня увозят по скорой с работы с диагнозом "острый цистит", кладут в больницу с диагнозом "цирроз печени", лечащий врач назначает лечение от холицистита (холод, голод и покой), в итоге обратно к терапевту меня выписывают с диагнозом "СРК".
На протяжении всей этой эпопеи меня пичкают антибиотиками и берут разные анализы, но ни один врач "в лицо" мне так и не назвал диагноз. Водили меня на ФГРС, ренгтенг и УЗИ внутренних органов, смотрели сахарную кривую и делали ЭКГ. Итог оба раза один и тот же: неделю накачивали антибиотиками, а потом отправляли домой. После третьей попытки разобраться (уже без больницы), третий раз услышав от терапевта диагноз "гастрит" и набор из 3 лекарств, больше я к врачам с подобными болями не обращался. Когда начинаются похожие боли, покупаю/принимаю эти 3 препарата и живу спокойно.
Еще пример нужен? У меня их уйма - благо, знакомых много, кто так же столкнулся с таким лечением

Ответить

Прокомментировать

Потому что лечение бывает этиологическим (лечим причину), патогенетическим (механизмы), симптоматическое (лечим проявления), часто они используются в комплексе, но в целом иерархия именно такая.

Однако часто нам нужно быстро избавиться от симптомов, а потом уже избаваляться от причины. Часто этиология нам и не важна (ОРВИ, например -- вирус всё равно недоступен лекарствам, так что смотрим клинику). А у скорой и вовсе стоит задача довезти -- и им не важно, аппендицит у вас, холецистит или даже рак мочевого пузыря -- диагноз будет "острый живот".

Во многих случаях этиологически и лечить невозможно -- ибо надо править генетику... А где-то пока нехватает знаний.

Ну и, как уже сказали -- грамотность врачей, дурные стандарты и деньги-с...

Ксения Коваленок, руководитель медицинского центра «Милосердие». Фото: Павел Смертин, февраль 2018 года

«В больнице я научилась доверять Богу»

Если Ксению Коваленок попросить назвать пять слов, которые лучше всего ее характеризуют, то она ответит «врач, врач, врач, врач, врач». Врач-педиатр, паллиативный врач, главный врач медицинского центра, в котором работают сразу несколько проектов службы «Милосердие»: Центр реабилитации для детей с ДЦП, детская выездная паллитативная служба, респис и проект поддержки особого детства «Дети.pro».

Все это — должность за должностью, ответственность за ответственностью — появились в ее жизни как будто без ее инициативы, то ли случайно, то ли промыслительно. Она хотела быть медсестрой – не лечить больных, а ухаживать за ними, просто быть рядом и помогать. А стала врачом, который работает с неизлечимо больными детьми.

В 1991 году Ксения, тогда выпускница школы, пришла в Свято-Димитриевское училище сестер милосердия. Это был самый первый набор студенток, училище было вечерним, и сестры милосердия почти сразу начали работать в отделениях Первой градской больницы. Это сейчас там опрятные палаты и почти комплект персонала. А тогда, вспоминают сестры, больные лежали в коридорах, а от запаха можно было дышать лишь в пол ноздри. Во время учебы Ксения работала в травматологии, потом – реанимации.

Главное, чем ее научила работа в больнице, — доверять Богу, — вспоминает Ксения. Потом, когда она столкнется со страданием неизлечимо больных детей, это поможет не отчаяться и принять все как есть.

— В моей жизни были ситуации, когда я требовала от Бога, чтобы он мне показал, почему все случилось именно так. И Он показывал. Теперь я Ему просто доверяю.

Были разные случаи. Однажды в отделение травмы попал 20-летний парень: упал с балкона, сломал два ребра. Мы, санитарки отделения травмы, были в белых косынках с крестом, поэтому нас порой воспринимали как «ангелов», просили помолиться. А я была такая новоначальная, горящая, и мама этого молодого человека ко мне подошла и попросила молиться за Олега. Я тогда подумала: чего она так беспокоится, подумаешь, два ребра сломал, все же будет хорошо. Но, конечно, молилась.

В рабочем кабинете

Вскоре прихожу в отделение, а Олега нет. Думаю — выписали уже. А потом оказалось, что он умер — врачи вовремя не заметили внутреннего кровотечения.

Я была в шоке. Как это могло произойти: умер здоровый с виду парень, двадцатилетний, за которого я так молилась! Для меня это было серьезным испытанием.

Но придя вечером на занятия в училище, я услышала рассказ одной из наших сестер, которая как раз работала в реанимации этой травмы. Во время ее дежурства молодой человек с тяжелым перитонитом стонал и говорил: «За что?». Сестра подошла к нему, спросила: как ты сам думаешь, почему это с тобой случилось? И он вдруг стал просить у Бога прощения.

Вот в этом состоянии, в мольбе о прощении он умер. И оказалось – это Олег, упавший с балкона, о спасении которого я так молилась. Только о спасении чего — жизни или души? Значит, для спасения души было так нужно.

Сейчас я воспринимаю жизнь и смерть в прямой связи, как нечто целое, без противоречий друг с другом, потому что знаю, что Господь просто так ничего не делает.

«Врачом я быть не хотела»

Ксения хотела быть медсестрой – не лечить больных, а ухаживать за ними, быть рядом. А стала врачом, который работает с неизлечимо больными детьми

Работая медсестрой в реанимации, Ксения поступила в медицинский институт на педиатрию, хотя раньше не было желания стать врачом, тем более детским, но – «если уж учиться на врача, то нужно знать, как лечить и детей, и взрослых ». Осваивать новое, а потом идти туда, куда никто не хочет идти, кажется, было ее программой. Еще во время ординатуры, а потом после окончания института Ксения работала в поликлинике – оттуда все хотели сбежать и оставались разве что от безнадежности, а ей нравилось. Был свой участок, к которому были прикреплены 700 детей, они росли у нее на глазах.

Все изменилось однажды весной, как раз после эпидемии гриппа, когда у Ксении было по 40 вызовов в день. Позвонил епископ Пантелеимон, духовник Свято-Димитриевского сестричества и руководитель православной службы помощи «Милосердие» — в то время служба была гораздо меньше, десятка проектов еще не существовало. Владыка сказал, что Центру реабилитации детей с ДЦП нужен руководитель. Предполагалось, что это временно. Особого желания идти туда у Ксении Владимировны не было: «неврология меня пугала, я не хотела работать с теми, кого нельзя вылечить». Но жизнь так повернулась.

Ксения Владимировна оказалась в центре реабилитации, а через несколько месяцев в Марфо-Мариинскую обитель, где это центр находится, приехал отец Александр Ткаченко – основатель первого в России детского хосписа. И как-то стало ясно, что и Москве хоспис тоже нужен – нет, не нужен, необходим. Чтобы понять, сколько детей в Москве нуждаются в хосписной помощи, создали детскую выездную паллиативную службу «Милосердие» . Тогда, в 2011 году, эта служба была единственной в Москве.

И оказалось, что дети с онкологией составляют не самый большой процент паллиативных больных, зато очень много детей с генетическими болезнями, тяжелыми последствиями травм и неврологическими патологиями. И они совершенно никому не нужны. В больницах и поликлиниках их родителям просто говорят: «Мы ничего не можем сделать, эта болезнь не лечится».

Что можно сделать, если «болезнь не лечится»

«Я сама удивилась, что мне понравилось заниматься с неизлечимо больными детьми. Я видела на лицах их родителей такую радость от того, что мы вообще есть, от того, что хоть кто-то рядом.

Ведь этих детей просто выписывают домой, и родители сами крутятся, как могут», — рассказывает Ксения Коваленок.

Хоспис хотели сделать в Марфо-Мариинской обители, но пока собирали деньги и думали, с какой стороны подступиться, были приняты новые государственные законы и нормы, и хоспис в обители так и не появился. Появился респис – несколько маленьких комнат, а в них шесть коек. У респиса нет лицензии на обезболивание, но у него есть другая функция – родители могут оставить здесь детей на месяц и отдохнуть — может быть, впервые с момента рождения больного ребенка.

«Врачей учат в институте, как вылечить болезнь, а когда болезнь неизлечима, врачи просто не знают, в чем тогда должна заключаться их работа. И наша работа – врачей-паллиативщиков – им кажется непозитивной, странной. Чтобы найти в этом смысл, нужно много чего увидеть и понять, не только медицинского.

Когда я работала в реанимации, очень много людей, которые по врачебным меркам должны были поправиться, умирали, и наоборот, люди, которые должны были умереть, выживали.

И я поняла, что мы не решаем судьбу больного – мы просто стоим рядом», — говорит Ксения Владимировна. Врач всего лишь проводник Божественных замыслов.

У Ксении Коваленок есть рецепт, как не отчаяться и не очерстветь душой, бесконечно сталкиваясь с чужой болью. Этот рецепт родом из Свято-Димитриевского училища сестер милосердия, и, кажется, спроси любую сестру, она ответит: “Как сказал владыка (епископ Пантелеимон), нужно пропускать чужую боль через себя и отдавать ее Богу”».

Но самое страшное – не столкновение с чужой болью, а ситуации, в которых нельзя помочь. Не вылечить – все эти дети неизлечимо больны – а помочь.

«Если мама не принимает диагноз и ситуацию, можно только стоять и смотреть, как семья разрушается.

Родители не разрешают оказать помощь, которую ты мог бы оказать: кого-то из детей нужно покормить правильно, через гастростому, чтобы он не давился, кому-то нужно снять спастику, обезболить. Но родители многого не делают, потому что считают: незачем ребенка «мучить», раз все равно его не вылечить.

Иногда, наоборот, родители слишком много энергии и сил тратят на борьбу с тем, с чем не нужно бороться, упорно пытаются излечить неизлечимо больного ребенка, поставить на ноги. Из-за этого семья теряет время, которые можно потратить на то, чтобы проводить его вместе, любить ребенка таким, какой он есть», — говорит Ксения Коваленок.

В практике детской выездной паллиативной службы есть множество примеров, когда семьи только через несколько лет перестают «ставить ребенка на ноги» и начинают оказывать ему ту паллиативную помощь, в которой он реально нуждается. И тогда жизнь семьи меняется. Конечно, паллиативная помощь – это не о больших чудесах, а о том, чтобы у ребенка не было пролежней и постоянной пневмонии из-за неправильного кормления. И эти «небольшие чудеса» происходят: время, проведенное с ребенком, оказывается, может быть счастливым, трудности – преодолимыми, а маленькие радости – большими.

Центр реабилитации для детей с ДЦП , детская выездная паллитативная служба , респис и проект поддержки особого детства «Дети.pro» — это совместные проекты службы «Милосердие» и Марфо-Мариинской обители, которое помогают детям с неизлечимыми заболеваниями. Социальные проекты существуют благодаря пожертвованиям неравнодушных людей, поддержать их можно на сайте miloserdie.help

Приоритетное развитие профилактической медицины, диспансеризация населения, определение групп наблюдения - за этим будущее. И всё более важную роль играет в этом процессе молекулярная диагностика. На многое мы уже сегодня смотрим иначе, и уже совсем скоро, когда исследования уйдут на уровень генов, очень многие вещи станут понятными.

Одним из важных подразделений БКДЦ является отдел дозиметрических и цитогенетических исследований. Какие задачи поставлены перед коллективом и как они решаются сегодня? На этот и другие вопросы отвечает заведующий отделом, заслуженный врач РФ, кандидат медицинских наук Николай Ривкинд .

Николай Борисович, отправной точкой для того большого дела, которому вы отдали много лет, а теперь уже можно сказать - десятилетий, стала глобальная катастрофа в Чернобыле. Человечество еще не сталкивалось с такими масштабными радиационными проблемами, устранение последствий аварии потребовало огромных усилий, и вашей лаборатории тоже выпала честь в этих проблемах подробнейшим образом разбираться.

Наше подразделение было создано в 1992 году - был специальный приказ Минздрава о создании отделения биологической дозиметрии, и в задачи, которые перед нами поставили, входила оценка индивидуальных доз радиационного облучения, полученных разными категориями лиц в результате чернобыльской аварии. Причем, поскольку это лаборатория именно биологической дозиметрии, то оценка индивидуальных доз должна была проводиться по тем специфическим изменениям, которые возникают в организме человека в результате облучения. Есть ведь еще методы физической дозиметрии, у них свои задачи - измерение радиационного фона, измерение дозовой нагрузки по тем изменениям, которые произошли, например, в строениях: по тому, как изменилась структура кирпича, с помощью этих методов можно сказать, какую дозу облучения получил этот кирпич. И далее по этому показателю можно оценить дозу, полученную всем зданием, и определить дозу облучения, полученную людьми, находившимися рядом с этим домом или проживающими в нем. Можно также определить, насколько он защитил людей от радиации.

- Но вы занимаетесь непосредственно человеком…

Мы исследуем изменения, вызванные радиационным излучением, которые произошли в организме человека на клеточном уровне. В то время ожидалось, что в организме будет найдено много структур, по изменениям в которых можно будет оценить радиационную дозу, полученную человеком. Но оказалось, что реально на тот момент работал только один метод - исследование хромосом в клетках периферической крови человека. Было установлено, что есть специфические изменения в хромосомах, которые называются радиационными маркерами. Эти изменения вызываются только облучением. Никаким другим воздействием их нельзя получить. Поэтому, если находят эти изменения, утвердительно отвечают на вопрос, было облучение или нет?

Проблемы индивидуальной дозиметрии нет у профессионалов, которые работают в этой области, потому что все они ходят с дозиметрами, но оказалось, что когда радиационному поражению подвергается такое количество не профессионалов, а простых жителей, подходов к оценке индивидуальных доз не существует. И вот эта задача - разработать методику определения индивидуальных доз - была поставлена перед нашей лабораторией. Мы этот метод освоили, и с 1992 года используем его в своей работе.

У чернобыльской аварии свои особенности - разные территории загрязнены по-разному. Это сильно путало карты?

Мы обследовали большое количество ликвидаторов последствий аварии, переселенцев из зон отселения, жителей пострадавших районов. Был собран объемный материал и показаны корреляции между загрязнением территории и индивидуальными изменениями, обнаруженными у человека. Это, действительно, не так просто было сделать, как казалось. Даже в одном и том же населенном пункте индивидуальные дозы у людей отличались на два порядка. В сто раз! А считалось, что все должны бы были получить примерно равную дозу.

- Эта методика и сегодня используется?

У всех методов есть пределы возможностей. Чем больше времени проходит с момента облучения до момента измерения, тем меньше вероятность оценки дозы. Но мы этот метод оставили, и до сих пор к нам приезжают люди - правда, в основном, это уже не чернобыльцы, а те, кто работал на бывших ядерных полигонах, они просят определить, есть ли у них радиационные поражения. Мы обследуем этих людей. Но сейчас это уже не основная наша задача. Поскольку мы уже занимались исследованием хромосом, то и направление нашей деятельности пошло в эту сторону. Сейчас все исследования, связанные с хромосомами, сосредоточены у нас в отделе.

- Кем они востребованы, для кого вы их делаете?

Для медико-генетической консультации, расположенной рядом на этаже, для гематологов: цитогенетические исследования при опухолях - очень важная часть диагностики. Для медико-генетической консультации мы проводим и пренатальные исследования - до рождения ребенка. По направлению гематологической онкологии наш отдел единственный не только в нашей области, но и во всем ЦФО, мы единственные, кто может заниматься цитогенетикой. Занимаемся разными опухолями: в частности, есть такое заболевание - хронический миелолейкоз, наиболее часто встречающаяся гематологическая опухоль у взрослых. Для диагностики этого заболевания необходимо цитогенетическое исследование. И мы выполняем это исследование не только для пациентов Брянской области, но и для девяти областей ЦФО.

- На договорной основе?

До определенного времени фирма, производившая препарат, которым лечится это заболевание, спонсировала проведение исследований. Сейчас ситуация изменилась. Этот препарат производит уже не только эта фирма. И закупается он как у неё, так и у других, в том числе и у российских производителей, поэтому сегодня мы работаем на договорной основе.

- Вы в этом плане конкурируете только с Москвой, больше ведь не с кем?

Одно время, когда всё начиналось, Центральный федеральный округ тоже попытались завязать на Москву, но столица переоценила свои возможности и там очень скоро сказали: «Мы больше не можем!». И когда мы сказали, что мы можем, они с удовольствием отдали нам всё, что можно было отдать.

- И финансами это как-то подкрепилось?

Финансами это подкрепляется сегодня в результате работы по договорам. Мы зарабатываем. Есть разные варианты: в одном случае нам поставляют расходники и реагенты и оплачивают работу, а в другом случае нам оплачивают работу, а также закупку нами расходников и реагентов.

- Для таких серьезных исследований необходимо и очень серьезное оборудование.

Оно у нас есть. Для решения поставленных задач его вполне хватает. Есть и кадры, что не менее важно. В отделе работают опытные доктора. Очень не простая задача - подготовить врача по цитогенетике. Они учились в Москве - в гематологическом научном центре, в лаборатории, которая занимается цитогенетикой, и в онкологическом научном центре имени Н.Н. Блохина. Каждый такой специалист, без преувеличения, на вес золота. Таких специалистов больше просто нигде нет.

- Опытные имеют одну особенность - стареют потихоньку…

У нас в отделе пока этой проблемы нет. Все пришли сюда достаточно молодыми и сейчас они в расцвете творческих сил. Этим составом можно решать любые, и самые сложные, задачи.

- А что у вас на «вооружении» кроме микроскопов?

С самого начала мы пошли по самому современному пути. Обычно у лаборанта-цитогенетика имеется только микроскоп. Он всё под микроскопом рассматривает и изучает. А мы сразу на микроскоп поставили камеру, которая делает снимок препарата, и он может потом передаваться по сети, каждый с ним работает на своем компьютере. Диагностику проводим, глядя на большой монитор компьютера, а не в окуляр микроскопа.

- Разрешение у цифровика большое?

Сам объектив увеличивает в сто раз и ещё в пятнадцать раз увеличивает микроскоп, получается увеличение в полторы тысячи раз. Этого достаточно, чтобы получить качественную картинку. Но при хроническом миелолейкозе, когда наступает улучшение состояния пациента, изменения, которые мы видим под микроскопом, исчезают. Улучшается ситуация и эти изменения уходят. И вот оказалось, что на молекулярном уровне, на уровне генов, они могут оставаться. Поэтому у нас сейчас активно развивается молекулярная диагностика. Мы можем оценить уровень пораженного гена, который отвечает за эту болезнь. И в идеале излечение - это когда мы на молекулярном уровне не находим изменений.

- Видимо, это, в первую очередь, важно знать врачу, который лечит данного пациента?

Сегодня есть возможность сдать анализ в разных местах, появились даже сетевые лаборатории, они здесь забирают материал, отправляют в Москву, там с ним работают и результат отправляют обратно. А у нас в клинико-диагностическом центре все делается на месте. Кроме всего прочего у нас делаются исследования, которые позволяют охарактеризовать картину в целом. Это не просто индивидуальные исследования по конкретному микроорганизму, а исследования, которые позволяют оценить биоценозы -состояние и соотношение всех микроорганизмов в том материале, который мы исследуем. С дисбактериозом кишечника все знакомы, знают, что это такое - нарушение соотношения бактерий в кишечнике. Но дело в том, что такие, грубо говоря, дисбактериозы, бывают и в других местах. В том числе и в урогенитальном тракте. И это связано не с тем, что там есть инфекционные агенты, которые вызывают болезнь, а с тем, что есть так называемые условные патогены, которые всегда присутствуют, но они должны быть в определенном процентном соотношении. Когда это соотношение нарушается по какой-либо причине, возникают некоторые болезни. Если не оценивать весь биоценоз, а только отдельные микроорганизмы, врач может быть введен в заблуждение и пойти по неправильному пути лечения.

Пациент, вооруженный такой информацией, тоже получает возможность своевременно на нее среагировать? Например, если у плода с помощью молекулярной диагностики вы обнаружили серьезные изменения, грозящие в перспективе вырасти в опасное заболевание, родители могут принять адекватное решение - рожать или не рожать такого ребенка.

Сейчас уже появляется возможность обнаружить эти изменения на генном уровне. Мы смотрим хромосомы, но некоторые вещи даже на уровне хромосом не видны. Нужно «копнуть» глубже. И вот сейчас основные наши задачи - освоение этих новых методов. Мы уже получили оборудование для таких исследований.

В конечном счете, решение принимает пациент, но… посоветовавшись с лечащим врачом. Сегодня специалисты, работающие в разных областях диагностики, говорят, что они могут поставить диагноз. Но это не правильно. Диагноз ставит лечащий врач. Не лаборатория, не функциональная диагностика, не рентген - только врач. Появилось такое направление - доказательная медицина. А что остальная медицина не доказательная? Нет доказательной медицины, есть лечащий врач и есть службы, которые помогают ему поставить диагноз и контролировать лечение. Но он главный. Понятно, что у человека, который занимается диагностикой, может возникнуть ощущение, что он всё может. Он видит на томографе, видит на УЗИ, видит лабораторные изменения, ему кажется, что все понятно. Но, оказывается, что это не так.

- Лечащий врач плюс к этому еще знает своего пациента.

Да. И он видит клинику. Видит динамику этой клиники. Он не лечит болезнь, он лечит больного. Сейчас в Москве работают настоящие фабрики по производству исследований, у них нет проблем с потоком, они всё очень хорошо делают, но есть большой минус - они оторваны от врача. У нас в диагностическом центре тоже действует мощная лабораторная служба - отдел дозиметрических и цитологических исследований, медико-генетическая консультация, клинико-диагностическая лаборатория, отдел клинической морфологии, проводится широкий спектр исследований, некоторые исследования носят уникальный характер, - но плюс к этому у нас теснейший контакт с лечащими врачами, работающими здесь же, в нашем центре. Для такого количества врачей - такая серьёзная лабораторная служба! Есть мощные лаборатории - например, лаборатория первой областной больницы, где работают прекрасные специалисты, но там огромное количество врачей и отделений, поэтому такой тесной связи, как у нас, нет.

- Но у вас же всё-таки есть контакты и с другими учреждениями?

Конечно. Мы никому не отказываем в проведении исследований. Кроме лабораторных исследований, которые делаются для врачей, работающих в клинико-диагностическом центре, мы делаем огромное количество исследований для пациентов, которые лечатся не у нас.

Хотел бы обратить внимание на такую проблему: люди проходят обследования в разных местах, сравнивают результаты и у них возникают некоторые сомнения, потому что результаты получаются не совсем одинаковые. Но если взять несколько поваров и дать им один и тот же рецепт приготовления борща с одними и теми же ингредиентами, борщ все равно будет разным по вкусу. Один купил морковку на рынке, другой в магазине. Вроде одно и то же, но не совсем. Так и в этих многочисленных службах. Поэтому проходить обследования нужно в одной и той же лаборатории. Это даст гарантию качества лечения.

— Владимир Волков

Так-то оно так... Но современный Человак не имеет и достоверной инфрмации о методах комплексной профилактики заболеваний... Да и о собственном организме мало кто имеет хотя бы косвенное представление. Не говоря уже о функциональных особенностях. Именно поэтому я и создал свой (бесплатный) САЙТ, что бы люди могли получить информацию как о собственном организме, так и о заболеваниях, их симтомах и течение.

Приветствую участников здоровой группы!

По поводу вопроса о том, почему врачи не лечат...

Лечат они, очень даже лечат! Ведь именно от лечения они свой хлеб с маслом имеют. И именно поэтому почти никого не излечивают... врачи жизненно заинтересованы в наличии больных и болезней, а не в том, чтобы больных и болезней было как можно меньше. И не я первый заметил, что именно медицина плодит все большее и большее число больных, в тч. духовно людей.

И так будет продолжаться до тех пор, пока врачи будут кормиться лечением больных, а не устранением болезней и их причин.

Всем здоровья и здоровой жизни.

врач на востоке на службе у императора получал жалование только когда император был здоров,а когда тот заболевал,тот период когда врач лечил больного денег он не получал,т е была заинтересованность у врача.А у нас наоборот-чем больше народу придет к врачу(первично и повторно),тем больше у него зарплата(честно сказать я бы постеснялся называть эти деньги-зарплатой,так крохи).Они (врачи) даже приписками занимаются втихаря,чтобы до нормы дотянуть.И лечиться сами ох как не любят.Но я думаю врачи сами заложники-заложники нынешней системы (где нет денег,где бал правят фармацевты,очень узкая специализация врачей,нет системы переобучения и повышения квалификации и т д и т п).А реформа системы занятие очень долгое и мучительное,так что наше здоровье по большей части только в наших руках и головах.Это точно!

Все конечно верно. Но это по большей части философские рассуждения.

Основня причина всех неурядиц с медициной заключается в том, что медики "доверились" всецело фармацевтической прмышленности, начисто игнорируя природные лекарственные препараты. Большинство современных медиков представления не имеют о лекарственных травах. С другой стороны, благополучие медиков зависит от продаж химпрепаратов. Именно поэтому, медики, заведомо зная о возможностях лекарственных трав, тем не менее начисто отвергают эти возможности... В то же время довольно много медиков, которые предпочитают лечиться именно при помощи лекарственных трав, а не химпрепаратов. И это вполне логично.Этот замкнутый круг зависимости медиков от фармакологических кампаний, можно разорвать только при условии отмены зависимости зарплаты медиков от количества принятых больных.

Я бы не стал столь категорично набрасываться на медиков... Современная медицина,-это часть государственной системы жизнеобеспечения населения, наравне с коммунальными службами, милицией, гибдд и т.д. К этой же категории можно отнести и местную администрацию наших богом забытых поселений... Говорят:"Каков Поп, таков и Приход"... В нашем случае можно сказат: "Какова Власть,- такова и Медицина"...Все ведь связано с отношением Власти к собственным Гражданам (или товарищам?!).. Вообщам что-то в этом роде. Поэтому, как бы сказал "великий вождь пролетариата: " Ваше здоговье, тогарищи, в ваших гуках, поэтому БЕРЕГИТЕ СВОИ РУКИ"...

Набрасывайся, не набрасывайся на медиков, ничего еще долго не изменится. Единственный выход - это брать ответственость за свое зоровье на себя. Это как раз тот случай, о котором все говорят:"Имея не храним,потерявши плачем". Уж если мы сами,честно говоря, мало что делаем для того, чтоб сберечь собственное здоровье, то почему вы считаете что оно нужно докторам. Сайт вон какой планирует Государство сделать с огромными капиталовложениями.Пожалуйста, ищите информацию, принимайте меры для сохранения Своего здоровья и не Ждите что Ваше Здоровье Государству нужно больше чем Вам

Согласен с Вами! Но, дело в том, что Здоровье в первую очередь нужно нам самим, а мы уповаем на кого угодно, лишь бы ничего не предпринимать самим.К тому же большинство людей интересуется чем угодно, но не собственным организмом...

Врачи забыли клятву-Гиппократа. Больных лечат со скидкой, машины покупают, дома строят, магазины и аптеки открывают... а поцеенты идут и идут.. им всё хуже и под нож и... Есть другие способы восстановить Здоровье проффессора рекомендуют они говорят что врач скажит а врач отказываетца от них! Вот так. Есть решение их бед и проблем. Статистика: врачи на 20% больны больше своих поциентов.

Не стоит обижаться на врачей! Клятва Гиппократа,- давно стала ритуалом, так же как и клятва милиционера...Как говорит мой младший сын: "Не мы такие-жизнь такая"... Поэтому, по возможности надо поменьше обращаться к тем службам, от которых мы можем не зависить, если этого очень захотим...Здоровьt надо беречь с молоду, а не искать пути сохранения остатков оного в зрелые годы. Как этого достичь? Да очень просто! Одеваться не по МОДЕ, а по ПОГОДЕ. Есть все, что "душа пожелает", но по немногу. Воду пить только тогда, "Кргда не пить уже не можешь"...В потребление воды никаких норм быть не может! Надо пить ровно столько, сколько требует организм, а не полтора-два литра, как "рекомендуют врачи". Человеку, в большинстве случаев, достаточно и одного литра воды в сутки! Никаких "раздельных питаний" по малахову. Никакой вегетарианской пищи-это опасно для здоровья, т.к.приводит к дистрофии мозга. Впрочем, зачем повторяться?! Зайдите на мой САЙТ:www.awizena.lact.ru

Не ходите к врачам, они убьют, залечат и т.д. Так зачем Вы к ним обращаетесь? Профилактикой никто заниматься не хочет, а когда прижмет начинаете проклинать всех и вся. Лечитесь народными и другими методами, но и они помогают в основном при ранних формах. А организм ведь не машина, запчасти не поменяешь.

Ресурс ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО организма расчитан на 150-300 лет жизни без какого бы то нибыло вмешательства из вне. Это даже ДОКАЗЫВАТЬ НЕ НУЖНО! Людей проживших 120-130 лет достаточно много в мире... Говорят больше всего ДОЛГОЖИТЕЛЕЙ в ЯПОНИИ. Некоторые ученые предполагают, что это результат употребления в пищу большого количества морепродуктов?! Утверждение обсолютно не верное. Причина в том, что Японцы-приверженцы натуральной, естесственной пищи,- это вопервых, а вовторых; Японцы, да и не только они, но и многие другие Восточные народы никогда не переедают!!! Это ГЛАВНОЕ УСЛОВИЕ ЗДОРОВЬЯ и ДОЛГОЛЕТИЯ...Я за свои 57 лет никогда не обращался к врачам... Но сам лечил их в большом количестве...